Настоящее время - время действовать.

Дмитрий М.Эпштейн, «Вести»

Крестовые походы с огнем и мечом забыты. Миром овладела христианская мораль. В ответ на насилие мир подставляет другую щеку, а Сабру и Шатилу списывает со своих счетов, милостиво предъявляя счет Израилю. Зато ислам милости не приемлет. И есть те, кто не стесняется миру об этом напоминать. Но прислушается ли мир к словам христианки из Ливана?

Наверное, это не случайно. В то время как араболюбиво настроенный мир чисто по политическим мотивам, а не в силу особых художественных достоинств награждает самыми престижными призами израильский анимационный фильм «Вальс с Баширом», показывающий ЦАХАЛ не в лучшем свете, но ни слова не говорящий о том, как наша армия оказалась в Ливане, в Интернете стремительно распространяется видеозапись выступления ливанской журналистки Брижитт Габриэл, которая посвятила свою жизнь служению истине.

Живущая с 1989 года в США, свободно владеющая арабским, французским, английским и ивритом, Габриэл, автор бестселлера «Потому что они ненавидят» и основатель «Американского конгресса за правду», неоднократно выступала в защиту Израиля, в том числе в ходе операции «Литой свинец» в секторе Газы.
И Брижитт слушают. Потому что она арабка, пострадавшая от арабов. Предлагаем вашему вниманию транскрипцию выступления Брижитт Габриэл. Это страшный рассказ.

"Слыша о конфликте на Ближнем Востоке, большинство думает о том, что все государства этого региона - мусульманские. Но тридцать лет назад все было иначе. Ливан был единственной в регионе страной, большинство населения которой составляли христиане. Он был наиболее ориентированным на Запад и развитым государством на Ближнем Востоке. Получив в сороковых годах из рук французов независимость, мы процветали - мы отстроили свою страну и, будучи потомками финикийцев, преуспевали в коммерции, так что вскоре Бейрут стал ближневосточным Парижем и финансовой столицей Ближнего Востока. У нас были лучшие в регионе университеты, лучшие школы, лучшие театры - мы экспортировали в арабский мир западное искусство. Благодаря нашей культуре большинство арабов понимают ливанский диалект, хотя мы понимаем далеко не всякий арабский акцент. У нас были открытые границы, мы были обществом с многогранной культурой. Мы позволяли всем свободно приезжать в нашу страну на учебу. Люди приезжали, учились и оставались, поскольку мы предлагали им самые лучшие с экономической точки зрения рабочие перспективы, пусть даже в нашей стране и не было нефти. Таким был Ливан.

Но постепенно положение начало меняться - с ростом численности мусульман, которые из меньшинства стали превращаться в большинство. Постепенно их численность превысила половину ливанского населения. Мы, христиане, умножались не столь быстро, поскольку мусульманам - не всем, но многим - позволено заводить до четырех жен. Самый известный сегодня в мире мусульманин, Усама Бин-Ладен, - один из пятидесяти трех детей, и у него самого двадцать семь детей, у которых, в свою очередь - еще восемьдесят. Что уж говорить о пятидесяти двух его братьях и сестрах! Вот вам ближневосточные масштабы! Но мы всегда держали мусульманскую проблему под контролем - пока не начался приток палестинцев из Иордании. Когда король Хусейн изгнал их из своей страны в «черном сентябре» 1970 года - кстати, Хусейн уничтожил тогда больше палестинцев, чем государство Израиль на протяжении всего своего существования, - их приняла наша страна, жившая и мыслившая в рамках иудео-христианских ценностей. Их приняла только наша страна!

Найдя прибежище в Ливане, палестинцы вступили в сговор с нашими радикальными исламистами и объявили христианам священную войну. В Ливане Ясер Арафат попытался создать базу для атак на Израиль. То же самое Арафат пытался сделать и в Иордании, но потерпел поражение благодаря решительности хашимитской диктатуры. А в Ливане смог - использовав против нас наши же законы, наш мультикультурализм, нашу толерантность и нашу открытость.

К 1974 году ситуация значительно ухудшилась. Христиане стали заключенными в собственных домах и городах. Мы перестали путешествовать. Я помню, как спрашивала родителей, почему в этом году мы не едем в Бейрут на Рождество, - в Бейруте жили многие наши родственники, - а отец пытался уйти от ответа: «Ну, на сей раз мы решили остаться здесь...», что никак не могло порадовать десятилетнюю девчушку. Здесь стоит отметить, что я единственный ребенок в семье, а родители мои к тому моменту были женаты более двадцати лет. Они никак не могли завести ребенка, так что я появилась на свет, когда матери было 55 лет. А отцу – шестьдесят; в общем, оставаться дома на Рождество с двумя пожилыми людьми особого удовльствия мне не доставляло. Ездить же мы перестали потому, что мусульмане установили на дорогах блокпосты и принялись проверять удостоверения личности. А в Ливане, как и в большинстве государств Ближнего Востока, вероисповедание прямо указывается в удостоверении личности: ты либо христианин, либо мусульманин, либо еврей. Так что когда мусульмане останавливали машину и видели, что в ней сидит христианская семья, пассажиров выводили и хладнокровно расстреливали. Тогда это именовалось идентификационным убийством. Вот почему мы перестали путешествовать и превратились в заключенных.

К 1975-му ливанские мусульмане и палестинцы создали так называемую Арабско-Ливанскую армию и начали захватывать военные базы, разрушать инфраструктуру, брать контроль над правительственными учреждениями. База, которая располагалась вблизи моего дома на юге страны, была последней, остававшейся в руках ливанской армии. В попытке захватить этот бастион мусульмане подвергли бомбардировке город, где я жила. Наш дом рухнул, и я оказалась погребенной под развалинами. Я была ранена и провела в больнице, где мне сделали несколько операций, два с половиной месяца. Я спрашивала родителей, почему с нами так поступили, и отец отвечал: «Потому что мы христиане. Мусульмане считают нас неверными». Так я в десять лет усвоила, что могу погибнуть только из-за принадлежности к христианской семье.

Из больницы я вернулась домой. Точнее, уже не домой - нам пришлось поселиться в бомбоубежище. Под землей. Без электричества и воды, с минимумом пищи. Для того чтобы добыть хотя бы немного воды, мы с матерью ползли по канаве под пулями снайперов к ближайшему источнику. А там мать снимала чулок и надевала его на горлышко бутылки, чтобы отцедить из воды червей, камешки и личинок. Всякий раз, отправляясь за водой, мы прощались, как в последний раз, так как не были уверены в том, что вернемся. За едой вроде сухой чечевицы мать ползала туда, где когда-то был склад продовольствия, а потом отмачивала эту чечевицу ночь напролет. Единственной зеленью, которую мы ели, была трава, росшая рядом с убежищем. Я выбиралась под обстрелом, чтобы нарвать хоть немного травы! Причем мы жили в горах на границе с Израилем, и возможности обогреться у нас не было, из-за чего мы постоянно мерзли. Отец ломал ветки с деревьев, поливал керосином и поджигал - прямо посреди убежища. Его обитатели собирались у костра, и, разумеется, понемногу засыпали. И мы договорились, что тот, кто просыпается первым, должен оттащить остальных от огня и разбудить, иначе можно было угореть и уже не проснуться. Так вот мы и жили.

К этому времени нас окружали мусульмане, и мы знали, какой будет наша судьба, - мы знали, как они поступают с христианами, от людей, бежавших из других частей страны. Христиан просто вырезали. Палестинцы врывались в бомбоубежища вроде нашего и уничтожали всех. Видя родителей с маленьким ребенком, они привязывали одну ножку малыша к матери, а другую - к отцу, и растаскивали родителей в стороны, чтобы разорвать дитя пополам. Они врывались в церкви, справляли нужду прямо на алтарь и использовали страницы Библии как туалетную бумагу. Женщина, работавшая у меня до недавнего времени, - я наняла ее, чтобы помочь ей и ее семье, - сошла с ума от того, что ее привязали к стулу, уложили ей на колени шестнадцатилетнего сына, вручили ей нож и заставили обезглавить собственного ребенка, а потом изнасиловали у нее на глазах двух ее дочерей! На мой взгляд, американские СМИ допустили большую ошибку, не показав соотечественникам обезглавливание Дэниэла Перла и Ника Берга. Я считаю, что нам, цивилизованным людям, следует понимать варварскую природу врага, которому мы противостоим и с которым еще столкнемся.

Несколько семей из нашего городка, зная, что их ждет, перешли границу с Израилем, считавшимся тогда вражеским государством. За спиной у нас были евреи, перед нами - мусульмане, и мы, христиане, были вынуждены выбирать из двух зол. Однако мы были уверены в том, что евреи нас убивать не станут, потому что у нас больше общих ценностей с ними, чем с радикальными исламистами и палестинцами. Ливанцы бежали в Израиль и просили о помощи. В результате в 1976-1978 годах по ночам у нас стали появляться израильтяне, которые приносили нашим детям пищу, одеяла, лекарства, еду, а нашим военным - вооружение и строили бомбоубежища. Израильтяне уводили наших солдат к себе и учили их сражаться, потому что ливанские христиане заканчивали колледжи и университеты и не были уличной шпаной, умеющей драться. Но ты можешь увешать хоть всю стену своими дипломами, однако все эти ученые степени не научат тебя рыть нору, чтобы укрыться от врага, считающего, что Аллах приказал им обезглавить тебя. Так мы протянули еще два года.

И вот однажды, в 1978 году, христианская милиция предупредила нас о том, что ночью на нас нападут, а отпор ополчение дать не сможет, поскольку понесло серьезные потери. «Мы можем только лишь пожелать вам легкой смерти», - сказали нам. Я надела лучшую свою одежду, сшитую матерью на Пасху, - мне, тринадцатилетней, не хотелось выглядеть после смерти ужасно. Во время двухчасового прекращения огня мать расчесала мне волосы и вплела белую ленту в тон цветам на платье, а я плакала, повторяя, что не хочу умирать.

И все же той ночью я не погибла - в ту ночь началось израильское вторжение на территорию Ливана - операция «Литани», и мусульмане с палестинцами были выбиты из нашего района. Израильтяне установили там контрольно-пропускные пункты, благодаря чему мы остались в живых и спокойно жили еще четыре года, до 1982-го, пока израильская армия не продвинулась дальше, до самого Бейрута.

Это делалось на благо нашей страны. Израильтяне сотрудничали с местными христианами, чтобы освободить Ливан от радикальных исламских элементов, которые поддерживала Сирия, которым покровительствовал Иран и которые финансировал нефтедолларами весь арабский мир - чтобы помочь Ясеру Арафату создать базу для террора против Израиля. Они хотели уничтожить единственную арабскую демократию на Ближнем Востоке. Наши христиане сотрудничали с израильтянами, а жители Бейрута тренировались в Тель-Авиве - так же, как и жители ливанского юга. Впрочем, единственной причиной израильского вторжения были сирийские обстрелы северных израильских городов - их население также вынуждено было поселиться в бомбоубежищах. И так продолжалось не месяц-два, а целый год! Только через год Израиль вторгся в Ливан!

Израильтяне дошли до самого Бейрута, чтобы снаряды сирийской артиллерии не достигали северных израильских городов. Израильтяне сотрудничали с ливанскими христианами, чтобы выдворить Ясера Арафата и ООП из Ливана и установить контроль над исламскими радикалами, захватившими страну. Никто в мире не понимал, что происходит, потому что палестинская и исламская пропагандистская машина, которую обильно смазывали нефтедоллары, работала вовсю. А Запад спокойно спал.
При отступлении мусульман мою мать ранило осколком снаряда, и мы доставили ее в израильскую больницу. Эта поездка полностью изменила мое мировоззрение, да и всю мою жизнь...Перед тем как мы с мамой покинули убежише, папа дал мне 60 долларов на тот случай, если в Израиле нам понадобятся деньги, - тогда я впервые в жизни прикоснулась к деньгам, ведь те, кто обитает в бомбоубежище, не ходят по магазинам, - но первую помощь израильтяне оказали матери в отстроенном ими ливанском госпитале. Потом нас усадили в израильскую машину «скорой помощи» и доставили на границу. За рулем был наш знакомый, ливанец. Там нам дали другую машину, на которой отвезли уже в израильскую больницу. Мы готовились отъезжать, и тут ко мне подошел ливанский водитель и поинтересовался, есть ли у меня деньги, чтобы заплатить за доставку. Я, ничего не подозревая, вынула доллары из кармана: «Сколько мы вам должны?» Он попросил 30 долларов, половину того, что у нас было. Мы отправились дальше.

Водитель израильской машины отнесся ко мне, как к собственной дочери, - с уважением и сочувствием, хотя перед ним была испуганная девочка, мать которой лежала без сознания на носилках. Добравшись до Цфата, я достала деньги и протянула шоферу, думая о том, что если уж за десять минут езды до границы с нас взяли 30 долларов, то такой же суммы за час езды будет недостаточно. Водитель недоуменно посмотрел на деньги: «Что это?» Я объяснила - плата за доставку. «Это бесплатная услуга, - услышала я в ответ. - Оставь деньги и позаботься о матери, пусть она быстрее поправляется». Я ушам своим не поверила. Я была вне себя от гнева, когда поняла, что ливанский шофер меня, по сути, ограбил. Наш знакомый! Я хорошо усвоила этот урок. Я осознала разницу в культурных ценностях арабов и израильтян.

В больнице раненые занимали весь пол – ливанцы и палестинцы, христиане и мусульмане, израильские солдаты… К моему изумлению, врачи лечили пациентов, исходя из серьезности их повреждений, а не вероисповедания, политической принадлежности или гражданства.

Люди нуждались в помощи - и им помогали. Моей матерью занялись раньше, чем лежавшим рядом израильским военным! Вскоре снаружи послышался сильный шум, и те, кто мог ходить, поспешили на балкон, чтобы посмотреть, что к чему: оказалось, военные вертолеты доставили из Ливана раненых солдат. Мне стало стыдно, я ощутила унижение - они пострадали из-за войны в моей стране! Я боялась посмотреть в глаза окружающим. И тут меня похлопали по плечу. Я обернулась и увидела медсестру. «Ты здесь новенькая?» - спросила она. «Да, мою маму только что положили в эту палату». Медсестра обняла меня и принялась утешать, говоря, что о матери позаботятся наилучшим образом. Я разревелась. Я никогда раньше не встречала такого сопереживания. Более того, я знала, что у нас к врагу так никогда не отнесутся. Я знала, что если бы была еврейкой, стоявшей на балконе четвертого этажа в любой другой ближневосточной стране, меня линчевали бы и сбросили на землю под ликующие крики «Аллах Акбар!».

Двадцать два дня в израильской больнице изменили всю мою жизнь, в частности восприятие мною информации: я осознала, что наше правительство лгало нам, рассказывая об Израиле. Все это было бесконечно далеко от действительности. Но в то же время одна из женщин, лежавших в одной палате с моей мамой, всякий раз провожала израильских врачей, которые лечили ее, словами: «Чтоб вы все сдохли! Я вас ненавижу!». В ее лице я видела зло в чистом виде - ведь если ты ненавидишь настолько сильно, чтобы не испытывать благодарность по отношению к людям, спасшим тебе жизнь, ты уже перешел последнюю границу между человечностью и тем ужасным, что по другую сторону. Я поклялась, что когда-нибудь вернусь в Израиль, поскольку увидела там людей, среди которых мне хотелось жить, носителей культуры, которую мне хотелось принять. Друзья познаются в беде.

Нас, ливанцев, навещали в больнице простые израильтяне. Они приносили нам шоколад и пахлаву. «Наш дом - ваш дом, - говорили они. - Если вам что-нибудь нужно, просто скажите». А по ливанскому телевидению мы слышали только одно: «Израильские варвары, вторгшись на нашу территорию, пытают ливанцев и уничтожают ливанскую инфраструктуру». Ливанскую инфраструктуру уничтожил не кто иной, как радикальные исламисты и ООП! И то же самое происходит сейчас.
Я вернулась в Израиль, когда мне было двадцать, - в качестве корреспондента мировых новостных агентств. Оттуда я наблюдала за тем, как местный - мне так поначалу казалось - конфликт между христианами и мусульманами становится общемировой проблемой. Террористы захватывали самолеты, и мы слышали одни и те же - мусульманские - имена: Ахмед, Хусейн, Мухаммед, Али... А жертвами всегда были евреи и христиане.

Сейчас я живу в Соединенных Штатах, где информация подается в таком искаженном виде, что просто уму непостижимо. Враг, с которым Израиль сражается более пятидесяти лет, сегодня ведет войну против всей западной цивилизации. Раньше никто не обращал на это внимания, а сейчас нам лучше присмотреться и задуматься. Отличный пример – ХАМАС. Слыша название этой организации, мы думаем, что она действует на расстоянии восьми тысяч миль от нас, что это израильская беда. Но ХАМАС действует и в США – наряду с «Аль-Каедой» и «Исламским джихадом», причем из всех трех именно ХАМАС обладает самой разветвленное инфраструктурой на территории Америки. Ячейки ХАМАСа существуют в сорока с лишним штатах. Это - наша проблема! Нам пора отправить политкорректность на свалку, чтобы наш народ знал истинное положение вещей. Радикальный ислам распространяется и из американских мечетей на деньги caудовцев, наших так называемых союзников. На их деньги выпускаются раздающиеся в американских мечетях книги, который учат тому, как обращаться с неверными, которые учат, что корень всех ужасных войн XX века - демократия, что демократия, справедливость, свобода, братство и равенство - причина всех мировых проблем. В американских медресе рассказывают о том, что христиане и евреи обезьяны и свиньи, проклятые Аллахом. Осмелимся ли мы с вами употреблять подобные слова? Можем ли мы позволить себе сказать, что чернокожие – это мартышки, а гомосексуалисты - свиньи? Образование такого рода недопустимо! Результаты обучения ненависти мы наблюдаем на палестинской территории, откуда террористы-смертники отправляются в Израиль. То же будет и в США, если мы не проснемся и не станем называть вещи своими именами.

В последнее время можно услышать, что наше пребывание в Ираке повысило уровень террористической угрозы. Мол, они на нас злы, поскольку мы - на их территории. Только вот под лозунгом «Нет бога, кроме Аллаха и Мухаммед - пророк его» мусульмане убивали еврейских детей в Израиле, христиан - в Ливане, индусов - в Индии, коптов - в Египте, ассирийцев - в Сирии, армян - в Турции и изгнали более 900 тысяч евреев из арабских стран. Все это не имеет никакого отношения к Америке и нашему присутствию в Ираке и Афганистане! Вот что нас ждет.

В последние сто лет люди много раз все видели, но ничего не делали, позволяя злу одержать верх. Мы победили коммунизм, а теперь пришла пора искоренить исламский фашизм. Настало время очнуться и действовать!"

08.04.2009 16-04