Кипрская модель для Израиля

NRS

— Что привело Вас в Нью-Йорк?

— Прежде всего? стремление встретиться с бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером. Независимо друг от друга мы пришли к единому выводу о возможности решения израильско-палестинского конфликта. Часть западной общественности видит причину конфликта в оккупированных после 1967 года территориях, часть видит причину в поселениях. Мы знаем, что основная масса поселений появилась после Войны Судного Дня 1974 года. Но разве до 1974 года конфликта не было? Был. А разве до 1967 года не было кровопролития? Было. Разве не было никаких проблем до 1947 года? Вспомним о взрыве в редакции газеты "Палестайн пост", вспомним погром в Хевроне, вспомним погромы 30-х годов. И это дает нам основание сказать, что причина конфликта не в занятых территориях и не в поселениях. Это конфликт, в основе которого — религиозная и национальная нетерпимость. Уникальна ли эта ситуация? Нет. Возьмите к примеру Ирландию, где конфликт между католиками и протестантами продолжается века.

— Вы сформулировали причину проблемы, решение для нее есть?

— Мы предлагаем применить в Израиле кипрскую модель достижения мира. В течение длительного времени на Кипре бушевал греко-турецкий конфликт, которому было не видно конца. Как только греков и турок развели в стороны, сосредоточив греческую общину на одной части острова, а турецкую — на другой, на Кипре наступили мир и процветание. Аналогичную ситуацию мы можем наблюдать на Балканах, где развели в стороны Боснию, Хорватию и Югославию.

— Мы снова возвращаемся к вопросу о поселениях.

— Мое решение этого вопроса отличается от того, которое предлагают Шарон и Бейлин. Они говорят: давайте создадим однородное, мононациональное палестинское государство, очищенное от евреев и поселений, а Израиль превратим в двунациональное государство, где более 20 процентов населения составят израильские арабы. Мой вопрос: почему вы позволяете палестинцам создать мононациональное государство, а в своей стране оставляете значительное арабское население? По-сути выходит, что при таком дележе палестинцы получают полторы части, а евреи — половину. Если вы готовы выселять евреев, почему вы не готовы выселять арабов?

Сегодня большая часть арабов-мусульман проживает на смежных территориях — между нами и палестинской автономией. Мы предлагаем в одностороннем порядке передвинуть границу так, чтобы это население стало гражданами палестинской автономии и там получало все социальные льготы, которые оно сейчас получает в Израиле. Мы в свою очередь распространяем свою юрисдикцию на еврейские поселения. То есть суть нашего предложения в обмене территориями и населением.

— Хорошо, если речь идет о том, чтобы просто передвинуть границу, включив в израильскую территорию еврейские поселения и вынеся за ее пределы палестинские. А что делать с теми арабами, которые живут в больших израильских городах, в частности в Иерусалиме? Выселить их силой?

— План обмена территориями и населением должен быть осуществлен в сочетании с принятием принципиально нового закона о гражданстве. Этот закон должен предусматривать юридический акт принесения присяги Государству Израиль каждым гражданином при получении удостоверения личности (в возрасте 16 лет или в результате репатриации), или при обмене паспорта. Если человек отказывается принять такую присягу, он лишается избирательного права.

— Как эту идею встретили в Израиле?

— Мы проводили опрос общественного мнения. Порядка 70 процентов населения Израиля нас поддерживает. 30 процентов — против. Из этих 30 процентов — 20 процентов — арабы, которые не хотят лишиться израильских социальных благ, 10 процентов — крайне левые евреи.

— Как вы себе представляете практическую реализацию этой идеи?

— Сегодняшний мир превратился из дуэта в квартет, где свои роли играют США, Объединенная Европа, ООН и Россия. Если бы мы могли заручиться поддержкой двух участников этого квартета, то реализация нашей идеи стала бы реальной. Поэтому наша задача сейчас в том, чтобы найти влиятельных союзников, которые будут развивать нашу инициативу. Одного из таких союзников мы видим в лице Генри Киссинджера.

— Какие существуют предпосылки, чтобы получить двух из этих игроков?

— Мы надеемся на то, что президент Джордж Буш поддержит идею, наиболее близкую еврейской общине. В Республиканской партии сегодня 12 ключевых фигур — евреи, которые могли бы донести эту мысль до администрации. У нас остается Россия, Европа и ООН. Я встречался с представителем Путина на Ближнем Востоке и должен сказать, что он не упал в обморок от моего предложения. Безусловно, у них есть свои интересы, проблемы со своим мусульманством, им необходимо просчитывать возможные последствия для себя, но в принципе для них это вопрос цены.

Целенаправленная, методичная работа с руководством США и России может помочь реализации этой цели.

— Интересно, что ваша партия, "русская" по происхождению, выступает с идеей общенационального звучания. Хотя, казалось, бы вашей главной задачей должна была быть защита интересов нашей общины.

— Прежде всего надо сказать, что русская община в Израиле неоднородна. Согласно последним опросам, треть общины идет с нами, треть — с Ликудом, 12 процентов – с Шинуй, 4 процента — с партией Авода, все остальное — несущественно.
Я считаю, что основная задача русской общины сделать Израиль более сильным государством, государством более европейским. Создавая свою партию, мы брали в качестве образца Республиканскую партию консервативного толка. Русскоязычная община задавала тон. В Ликуде есть квота, 39-е место зарегистрировано за выходцами из СНГ. В партии Авода, кажется, 22-е. У нас нет никаких квот.

— К вам примкнули коренные израильтяне?

— Да, в партии сейчас до 25 процентов тех, кто родился в Израиле. Они воспринимают нашу партию, нашу общину, как самую целеустремленную, самую образованную, самую активную.

— Нет ли противоречия в том, что вы хотите видеть Израиль более европейским государством и в то же время берете за образец деятельности консервативную идеологию? Европа — либеральна.

— Не скажите. В Италии к власти пришли правые, мы предполагаем, что на ближайших выборах в Германии к власти тоже придут правые. Если в США Буш смог победить в такой непростой ситуации, это говорит о многом. Мир меняется. В Израиле существует концепция, по которой еврейское государство является частью Нового Ближнего Востока. Я не хочу быть частью Ближнего Востока, я хочу быть представителем Запада на Ближнем Востоке, я хочу быть частью Объединенной Европы, партнером США на Ближнем Востоке.

— Вас не смущает вспышка антисемитизма в той Европе, частью которой вы хотите быть?

— Надо, прежде всего, разобраться в том, каковы корни этого антисемитизма. В основном его источником является мусульманская община внутри Европы. Сегодня каждый пятый новорожденный в Англии носит имя Мохаммед. Во Франции мусульманская община составляет где-то 18 процентов населения. Недавно на конференции по антисемитизму, которая прошла в Берлине, прозвучали интересные данные о том, кто, например, является жертвователем больших университетов или средств массовой информации, и какую позицию в отношении евреев и еврейского государства они занимают. Связь между нефтедолларами и позицией того или иного издания, того или иного учебного заведения — очевидна.

Взрывы в Нью-Йорке, в Мадриде, в России дают понять Западу, что Израиль не является единственным врагом радикального ислама. В то же время Запад разобщен. Кто-то готов продавать ядерные технологии Ирану, кто-то готов продавать оружие Китаю.

— Размежевание двух народов, ваша главная задача, или есть другие?

— Наша задача — изменить ситуацию в Израиле глобально. Наша партия в этом плане является самой мощной и самой целеустремленной. Мы приехали с определенным мировоззрением, с хорошим образованием, с особым жизненным опытом. Израиль не смог бы выстоять интифаду без русскоязычной общины. Мы самые стойкие. Большое количество солдат — наши ребята, большая часть населения, особенно в опасных районах, наша. Сегодня основная отрасль израильской экономики — хай-тэк. Практически вся эта отрасль перешла на русский язык. Одна из проблем Израиля — образование. По данным ЮНЕСКО, Израиль находится по качеству образования в конце списка. Но если посмотреть, кто у нас сегодня поднимается над общим уровнем, это дети русских иммигрантов. Лучшие школы созданы русскими учителями. Сеть русских школ подняла планку израильского образования. Но общее его состояние говорит о том, что мы, увы, являемся не частью западного мира, а частью ближневосточного базара. Наша община должна изменить эту ситуацию.

— Что вы делаете для русского электората?

— Когда обсуждался бюджет на 2004-й год, мы добились выделения 140 млн. шекелей на особые нужды русских. Закрыли, например, посольство Израиля в Белоруссии и консульство в Кишиневе. Мы настояли на их открытии. Это важно для 120 тысяч выходцев из Белоруссии, которые сегодня живут в Израиле. Мы добились помощи тем, кто взял ссуду на приобретение жилья, но не может выплатить ее. Мы выбили деньги для радиостанции Рэка, которая является основным источником информации для русскоязычного населения Израиля. Мы успешно боролись с дискриминацией русских, которых просто не допускали к власти. Арабов в органах власти было больше, чем русских. Примеров много, но, повторяю, наши главные усилия направлены на то, чтобы превратить нашу общину, которая составляет 20 процентов населения страны, в ту силу, которая способна изменить весь Израиль.

— В этом, как я понимаю ваше основное различие со Щаранским, который стремился заниматься только проблемами русскоязычной общины?

— Да, и к сожалению это то, что не позволило нам объединиться. Щаранского не устраивало то, что в моей партии слишком много нерусских. По иронии судьбы, его русская партия, примкнув к Ликуду, сегодня просто растворилась в нем. Надежда влиять на Ликуд изнутри не оправдалась. Пусть они объяснят, как они повлияли на новый бюджет? Никак! Они не выбили ни одного шекеля. Это урок для нашей общины. Мы не должны позволить манипулировать собой. И, тем не менее, я хочу сказать, что Толя Щаранский — это имя. Я бы ни в коем случае не хотел, чтобы он покинул политическую арену. Таких, как он — немного. Я думаю, что наиболее подходящее место для него — пост председателя СОХНУТа. Надеюсь, что он получит его, и мы готовы всемерно помогать ему в этом.

— А чем вас не устраивает Ликуд?

— Ликуд превратился в популистскую партию, которая живет на лозунгах, но не предлагает механизмов, которые помогли бы эти лозунги реализовать. Пять лет назад Шарон пообещал Израилю мир и безопасность. Где эти мир и безопасность?

— Как вы оцениваете перспективу развития израильско-палестинских отношений в свете последних выборов в автономии?
— Абу Мазен уже один раз занимал пост премьера. Он начал с фанфарами, встретился с Бушем, Шароном и Мубараком, а через 45 дней вышел в отставку. Мы сможем судить о его успехах по единственному показателю — сможет ли он обуздать террор. Анализируя его последние заявления по проблеме возвращения беженцев, по Восточному Иерусалиму, по его неготовности воевать с ХАМАСом, я не вижу предпосылок к прочному миру. Ожидать того, что Абу Мазен станет нашим подрядчиком в борьбе с террором, наивно. Никто не будет делать за нас нашу работу.

03.02.2005 12-53