Рукописи не горят или ответ на ответ Александра Солженицын по поводу его "травли"

Валерий КАДЖАЯ «Еврейский Интернет-Клуб»

Книга "Двести лет вместе", как объяснил сам Солженицын, "родилась не просто по соседству, а прямо органически из "Красного колеса"… И с вопросом еврейско-русских отношений я сталкивался все время… И что было мне с ним делать? Вводить его плотно, подробно в "Красное колесо" было бы совершенной ошибкой, потому что это придало бы "Красному колесу" неверный наклон, акцент: объяснение всего происшедшего еврейским вмешательством. Я сознательно этого не сделал. Но материал лежал. Над "Красным колесом" я работал 54 года, - кончил в 90-м. Вот когда окончил, смотрю - у меня осталось таких ветвей от главного ствола, которое я не успел охватить. Вот линии большевиков, революционных демократов, либералов. Вот тамбовское крестьянское восстание. Вот все эти еврейско-русские вопросы. И с 90-го года сел за эту работу…"

И как всегда Солженицын сказал полуправду. Главное-то он утаил: что еще до "Красного колеса" в 1964-1968 годах написал небольшую книжицу, которая, однако, по концентрации в ней юдофобии способна запросто перетянуть все написанное им о евреях до того и после того. Называется она "Евреи в СССР и в будущей России". Солженицын тогда не стал ее печатать, а положил в стол до лучших времен, ибо отлично понимал: появись эта книжица в то время - от него отвернулся бы весь цивилизованный мир.

"ОПУС-68"

Один экземпляр рукописи остался у автора, другой же… О другом рассказала Наталия Алексеевна Решетовская: "Солженицын имел полярные мнения по "еврейскому вопросу". Так, тетя Александра Исаевича - Ирина Ивановна Щербак, будучи женщиной православной, негативно относилась к евреям и не только не скрывала, но всячески демонстрировала эту нелюбовь, стараясь "взять к себе в союзники" всех родственников… Идея книги возникла у Александра Исаевича еще в 60-х годах. Тогда мы активно общались с семьей профессора Николая Кобозева, жена которого Есфирь Ефимовна - еврейка.

В огромной библиотеке профессора, где любил проводить время Солженицын, существенная часть книг была посвящена еврейским вопросам. И вот где-то в конце 80-х - начале 90-х годов сын Кобозева Алексей неожиданно предложил мне купить сохранившуюся у него солженицынскую статью о евреях. Я даже не знала о ее существовании, но, конечно, выкупила рукопись… Купила за достаточно большую сумму и отдала на хранение в Пушкинский Дом в отдел секретных рукописей. Это состоящее из нескольких десятков страниц научное исследование, которое и разрослось до двух томов "Двести лет вместе".

Как у нас хранятся сейчас документы, хоть в секретных, хоть в сверхсекретных отделах, объяснять, думаю, не надо. Каким-то образом рукопись "утекла" из секретного отдела и оказалась в руках некоего Анатолия Сидорченко, который, не долго думая, опубликовал ее аккурат перед самым выходом в свет первого тома "Двухсот лет вместе". Заканчивается брошюра "Евреи в СССР и в будущей России" своеобразным завещанием: "Эта работа по своему языковому строю, да и по окончательности формулировок и сейчас, конечно, еще не вполне завершена. Я положу ее на долгие годы. Надеюсь перед выпуском в свет еще поработать. Если же не судьба мне к ней прикоснуться до той минуты, когда приспеет ей пора - я прошу ее напечатать в этом виде и считать мои взгляды на вопрос именно такими. Когда эта работа увидит свет - может быть очень не скоро, может быть после моей смерти, - я надеюсь, что русские не усмотрят в ней гибели нашей нации.

1-я редакция - декабрь 1965 года,

2-я редакция - сентябрь/декабрь 1968 года, пос. Рождество-на-Истье".

Появление на свет Божий этой работы (назовем ее для краткости "Опус-68") было столь неожиданным для Солженицына, что он растерялся, - это хорошо заметно в его ответе во время беседы с "Московскими новостями", когда на прямое утверждение (даже не вопрос) интервьюера: "ваше авторство просто фальсифицируют", Александр Исаевич разразился гневной тирадой: "Это хулиганская выходка психически больного человека. В свою пакостную желтую книжицу он рядом с собственными "окололитературными" упражнениями влепил опус под моим именем. Ситуация настолько вываливается за пределы цивилизованного поля, что исключает какой бы то ни было комментарий, а от судебной ответственности этого субъекта спасает только инвалидность…"

А. Сидорченко похож на психически больного человека не в большей степени, чем сам А. Солженицын. Он - кандидат философских наук, а лечили бедолагу по методике, разработанной в НИИ имени Сербского и прославившей его на весь мир, от философских взглядов, мягко говоря, не совсем совпадающих с ортодоксально-марксистскими. В результате лечения марксистом он так и не стал, но переквалифицировался в книгоиздатели: оно и прибыльнее, и безопаснее.

Ответ же Солженицына "Московским новостям" можно толковать исключительно однозначно: "Влепил опус под моим именем", то есть не мой опус, иначе бы звучало так: "Влепил мой опус без моего согласия и разрешения". Таким образом, Солженицын отказался от своего авторства. Но, видимо, сей опус так понравился Александру Исаевичу, что он не удержался и влепил его почти полностью, слегка отредактировав, во второй том "Двухсот лет вместе". Одно из двух: или Солженицын - элементарный плагиатор, раз он рядом с собственными окололитературными упражнениями (а только так и можно оценить "Двести лет вместе") вставил опус неизвестного автора; или же он в очередной раз лгал, причем трусливо, открещиваясь от собственного детища.

Ситуация, согласитесь, выражаясь высоким слогом нобелевского лауреата, "настолько вываливается за пределы цивилизованного поля…", что исключает любой другой способ вернуться в его пределы, как только с помощью самого Солженицына. Он же до последнего времени никак не реагировал на статью доктора исторических наук Геннадия Костырченко "Из-под глыб века", напечатанную в журнале "Лехаим" в № 15 за нынешний год, где известный ученый не сомневается в авторстве Солженицына. Сам Александр Исаевич неоднократно ссылается на Костырченко, которого считает "тщательным исследователем "еврейской" политики Сталина". Со свойственной ему тщательностью ученый сравнил "Опус-68" со вторым томом "Двухсот лет вместе" и убедился, что "примерно пятая часть этого апокрифа оказалась почти дословно воспроизведенной там". Костырченко считает, что Александру Исаевичу "очень хотелось бы тихо похерить их юдофобные идеи, столь откровенно высказанные (в "Опусе-68". - В.К.) задним числом. Во всяком случае, для него явно не желательна какая-либо коррекция между новой книгой и так неожиданно вскрывшимися наработками по "еврейскому вопросу".

Александр Исаевич не ответил также на открытое письмо, опубликованное в газете "Еврейские новости" еще в феврале ("ЕН" № 6) с просьбой разъяснить ситуацию. Понимаете, человек пишет книгу об истории совместного проживания русских и евреев за последние 200 лет, но с демонстративным неуважением игнорирует вполне резонную просьбу печатного органа еврейской общины России. Для кого же тогда писались "Двести лет вместе"? Для Платонова и Шафаревича? Макашова и Зюганова?

А молчал Солженицын по той простой причине, что сказать ему было нечего. "Этой книгой ("Двести лет вместе". - В.К.) - я хочу протянуть рукопожатие взаимопонимания - на все наше будущее" - хоть и коряво, но миролюбиво заявил Александр Исаевич. Но тогда как расценивать "Опус-68"? Как заблуждения молодости? И что же, они в таком случае тоже вкладываются в "рукопожатие взаимопонимания"?

"ВЫВАЛИЛСЯ ИЗ ПРЕДЕЛОВ ЦИВИЛИЗОВАННОГО ПОЛЯ"

Я был абсолютно уверен, что так и будет хранить А.И. гордое молчание, по принципу - собаки лают, а караван идет. В конце концов, что для него "Лехаим", "Еврейские новости", "Еврейское слово" или "Международная еврейская газета"? Но вот в "Московском комсомольце" 23-24 сентября (в двух номерах подряд) появилась обширная публикация "Бесстыжий классик", в которой ее автор Марк Дейч, без всякого пиетета к былым заслугам Солженицына, разоблачил его во лжи, приведя многочисленные факты подтасовок и откровенной фальсификации во втором томе "Двухсот лет вместе", рисующие евреев в самом неприглядном свете. Статья Дейча прозвучала на всю страну, как оглушительная пощечина мэтру. Впрочем, статьи в вышеуказанных еврейских изданиях были не менее нелицеприятны, но "МК" имеет тираж почти 2,5 (два с половиной) миллиона! И его читает вся Россия, особенно молодежь, которая о Солженицыне знает только то, что он великий борец с Советской властью, лауреат Нобелевской премии и прочая, и прочая. Но теперь Великий был вынужден выйти к барьеру.

Ровно месяц спустя после публикации Марка Дейча в "МК", в "Комсомольской правде" и одновременно с ней в тот же день, 22 октября, в "Литературной газете" появился "Ответ Солженицына" - его статья "Потемщики света не ищут". Любопытен уже сам факт этого дуплета, ибо уж очень странно выглядит само "ружье": калибр (иначе тираж) первого ствола ("КП") - 752889 экземпляров, калибр второго же ("ЛГ") - всего-навсего 78 тысяч, да и то, если верить выходным данным. И, тем не менее, А.И. передал свою статью именно в "ЛГ". Ну, не мог же он отдать свою статью в "Комсомольскую правду", чей тираж хоть и приближается к миллиону, но одно название чего стоит! Плюс Ленин на обложке, выгравированный на одноименном ордене, считавшимся в советское время главной наградой в коммунистической табели о рангах. И вот на обложке номера под изображением Ленина - портрет Солженицына в полполосы и рядом большущими буквами анонс: "Почему с марта 2003 года началась травля знаменитого писателя? В своей статье он отражает лживые нападки". А под портретом мелким-мелким шрифтом пояснение: "Эта статья была передана автором в "Литературную газету", с любезного разрешения которой мы одновременно печатаем ее".

Это как же понимать, "с любезного разрешения которой..?" Разве "ЛГ" вместе со статьей приобрела и авторские права на нее? И автор ничего не знал о готовящемся "дуплете"? Прием, рассчитанный на простаков, излюбленный агитпропом ЦК КПСС и так часто применяемый им в отношении Солженицына, когда затевал кампании по травле его. Но кто травит Солженицына сегодня, и почему с марта 2003 года? Разве критика литературного произведения - это травля? "Двести лет вместе" подверглись разгромной критике, но никто не посягал на благополучие самого Солженицына, в котором он заслуженно пребывает. Но дело в том, что А.И. на дух не выносит никакой критики, он признает только безоговорочное поклонение. Это заметили и отметили очень давно самые близкие его друзья. В 1993 году парижский журнал "Синтаксис" опубликовал письмо Льва Копелева Солженицыну, написанное им еще в 1985 году в Кельне. Письмо совершенно беспощадное, в нем автор бросает в лицо бывшего своего друга, вместе с которым сидели в шарашке, обвинения в нечестности, называя его "большевиком наоборот". В этом году письмо перепечатал московский журнал "Апрель" (выпуск тринадцатый). Приведу всего лишь несколько выдержек, в которых, как мне кажется, заключена квинтэссенция письма: "Каждый раз, когда я замечал, что ты хитришь, что говоришь неправду, что лицемеришь, или напротив, хамишь, я не мог порвать с тобой и потому, что слишком прочно укоренены были во мне давние дружеские связи, но прежде всего потому, что ты всегда был под угрозой… (выделено мною. - В.К.)

…Весной 1975 года мы прочитали "Бодался теленок с дубом". И там уже обстоятельно, словно бы строго исторично, ты писал заведомую неправду… Но эта твоя "малая неправда" была лишь одной из многих…

Не доверяя своим современным и будущим биографам, ты решил сам сотворить свой миф, по-своему написать свое житие. И тебе мешали свидетели. Именно поэтому так опасался мемуаров Натальи Алексеевны. Вот и я мешаю тебе…"

Копелев не читал ни "Опуса-68", ни тем более "Двухсот лет вместе". Но уже в далеком 85-м он хорошо разглядел, куда катит свое "Колесо" Солженицын, разглядел также истинное лицо пребывавшего на вершине славы олимпийца:

"…В том, что ты пишешь в последние годы, преобладают ненависть, высокомерие и несправедливость. Ты ненавидишь всех, мыслящих не по-твоему, живых и мертвых (будь то Радищев, будь то Милюков или Бердяев). Ты постоянно говоришь и пишешь о своей любви к России и честишь "русофобами" всех, кто не по-твоему рассуждает о русской истории. Но неужели ты не чувствуешь, какое глубочайшее презрение к русскому народу и к русской интеллигенции заключено в той черносотенной сказке о жидомасонском завоевании России силами мадьярских, латышских и других "инородных" штыков? Именно эта сказка теперь стала основой твоего "метафизического" национализма, осью твоего "Красного колеса". Увы, гнилая ось".

Или, может быть, Солженицын считает травлей открытое письмо Семена Бадаша, его экибастузского солагерника, в котором он по фактам разоблачает ложь, нагроможденную Солженицыным в "Двухстах лет вместе" со ссылкой… на книгу С. Бадаша "Колыма ты моя, Колыма…"

ПОЛУПРАВДА ХУЖЕ ЛЖИ

Напрасно Александр Исаевич полемизирует с Дейчем и со мной - слишком большая честь для нас. Лучше бы ответить на обвинения Копелева и Бадаша. Но опять же: и письмо Копелева, и письмо Бадаша известны очень малому кругу людей, а "МК", повторяю, - это почти два с половиной миллиона тиража, значит, читателей, как минимум, в 3-4 раза больше. Допустить развенчание мифа о себе? Такого А.И. даже помыслить не мог. А миф уже давно стал разваливаться.

Да и полемика с Дейчем и со мной получилась странная, как в том анекдоте: мужика спрашивают, который час, а он отвечает, что уже пообедал, спасибо. Мы писали о сознательной и умышленной фальсификации, к которой прибегает постоянно Солженицын в "Двухстах лет вместе", а он вспоминает, как его травили в советское время. Когда же дело доходит до конкретики, А.И. снова начинает хитрить и юлить. "Дейч грубо искажает главу из моей книги об участии евреев в войне, - пишет Солженицын в своем "ответе". - Именно в противовес расхожему представлению, что многие евреи уклонялись от армии, я добыл и впервые привел никогда прежде не публиковавшиеся архивные данные Министерства Обороны, из которых следует, что число евреев в Красной армии в годы Великой Отечественной войны было пропорционально численности еврейского населения, то есть пропорция соответствует средней по стране (часть II, с 363-364)".

Что ж, открываем второй том "Двухсот лет вместе" на странице 363. Действительно, там приводится сакраментальное число: 434 тысячи евреев были мобилизованы в армию в годы войны. Приводятся также данные о том, сколько было мобилизовано русских, украинцев, белорусов, татар и т.д. Но прямо над столбиком цифр черным по белому самим Солженицыным написано, что это "до сих пор не публиковавшиеся данные Института Военной Истории, полученные на основе источников Центрального архива Министерства Обороны". Что же на самом деле? Полученные данные - кем? Солженицыным? Да нет. Учеными Института военной истории. Которые эти данные засекретили? Тоже нет: они были открыты для всех.

Но суть даже не в том, что Солженицын приводит точную цифру (кстати, она и прежде была известна), - суть в том, как А.И. ее трактует. Согласно Солженицыну, евреи ухитрялись и в армии тепло устроиться: медиками, интендантами и так далее. "Но как бы неоспоримо важны и необходимы ни были все эти службы для общей конечной победы, а доживает до неё не всякий. Пока же рядовой фронтовик, оглядываясь с передовой себе за спину, видел, всем понятно, что участниками войны считались и 2-й и 3-й эшелоны фронта: глубокие штабы, интендантства, вся медицина от медсанбатов и выше, многие тыловые и технические части, и во всех них, конечно, обслуживающий персонал, и писари, и еще вся машина армейской пропаганды, включая и переездные эстрадные ансамбли, фронтовые артистические бригады, - и всякому было наглядно: да, там евреев значительно гуще, чем на передовой…", - пишет Нобелевский лауреат.

Чтобы лгать, не обязательно говорить откровенную ложь, иной раз достаточно умолчать правду. Как понимать "значительно гуще"? А цифры, а факты, без которых исторический труд есть пустая беллетристика, которая, что дышло - куда повернешь, оттуда и вышло. Солженицын, так красочно описав 2-й и 3-й эшелоны, нигде ни словом не упомянул, что из 434 тысяч евреев, мобилизованных в армию, погибли 205 тысяч, то есть почти половина! А около ста тысяч вернулись с войны инвалидами. Погибли где? В глубоком тылу или все-таки на передовой? Ведь есть данные и на этот счет, и я их приводил в своих статьях. Почему об этом у А.И. ни слова?

Писал я также и о том, что сам Солженицын все свои два с половиной фронтовых года провел как раз в 3-м эшелоне! Об этом штрихе военной биографии Солженицына я напомнил не для того, чтобы попрекать его, - какое у меня на это право? Первый ли, третий ли эшелоны, но А.И. воевал, как и мой отец, а я родился в 42-м, они защитили и меня, и страну. Вечная им благодарность! Но Солженицын оболгал целый народ, оскорбил память погибших за Родину евреев - так что, молчать? Я родился и воспитывался в Грузии, где принято уважать и чтить седины стариков. Но там в первую очередь сами старики уважают свои седины, да еще как!

На фоне Большой лжи, которой стали "Двести лет вместе", маленькая неправда в мой адрес - такая мелочь! Но обойти ее молчанием я тоже не могу, ибо молчание есть знак согласия: "Дальше спешит на подмогу (Дейчу. - В.К.) коллега: два своих ордена Солженицын получил "когда после двух битв и побед в них награды раздавались всем подряд", - подряд! Квалифицированное же знание. С какой тыловой надутостью махом оскорбляет всех награжденных".

Ну, во-первых, не спешил я на подмогу Дейчу: мои статьи о главе "В войну с Германией" ("ЕН" №№ 3,4,5) были опубликованы еще в январе-феврале сего года. А во-вторых, не писал я нигде, что "награды раздавались всем подряд". У меня было сказано в статье "Еврейский синдром" советской пропаганды, и до какой степени оказался ему верен Солженицын" ("ЕН, 2003, № 3) буквально следующее: "Орден "Отечественной войны II степени" Солженицын получил, не выходя из блиндажа, после взятия нашими Орла в январе 1943-го, ознаменовавшего победу в битве на Курской дуге. Тогда ордена и медали сыпались дождем. Та же история повторилась в 44-м в Белоруссии при успешном форсировании реки Друть".

И опять, даже эта цитата, вырванная из контекста, ни о чем не говорит и может быть истолкована так и этак, вкривь и вкось. Я писал о том, что Солженицын оба своих ордена получил не за личное мужество и героизм, не за подвиги в бою, а за добросовестную службу. Честно получил, никто не отрицает его скромного вклада. Я просто сравнивал Александра Солженицына, командира батареи звуковой разведки, с Владимиром Цейтлиным, тоже командиром батареи, но огневой, воевавшим в первом эшелоне. У него то же два ордена, что и у Солженицына: уже упоминавшийся "Отечественной войны II степени" и "Красной звезды", но полученные за личное мужество и героизм.

ВЫНУЖДЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ

Но вернемся к "Опусу-68". Так все-таки, был ли мальчик? Солженицын с яростным гневом обрушивается на Дейча: "Смеет обсуждать воровскую публикацию - с ее сквозным хулиганским изгаженьем и грязной фальсификацией - выкраденных моих черновиков 40-летней давности. Ему вторит "Эхо Москвы": "пусть ответит общественности!" На что отвечать? На вашу непристойную готовность перекупать краденое? Какое уродливое правосознание, какое искажение норм литературного поведения".

Как говорили древние, гнев - плохой советчик. Что вытекает из процитированной выше тирады? Что мальчик таки был: "Опус-68" - это, оказывается, "выкраденные черновики 40-летней давности". Уже тепло. Как помните, летом 2001 года А.И. наотрез открестился от своей давней работы. Осенью 2003-го, прижатый к стене, точнее, схваченный за руку, он вынужден признать, что да, его перу принадлежит юдофобский опус, но, видите ли, это "выкраденные черновики". От того, что они выкрадены, "Опус-68" не стал менее юдофобским. Ни Дейч, ни я, ни Костырченко, ни Семен Резник не выкрадывали этих злополучных черновиков - Солженицын сам поместил их во второй том "Двухсот лет вместе". С. Резник - автор книги "Вместе или врозь?", на мой взгляд, самой глубокой и обстоятельной работы, посвященной "Двумстам лет вместе", или, как определил ее жанр сам автор, - параллельного прочтения. Он принимал участие в той передаче "Эха", о которой упоминает А.И. Но А.И. ни словом не обмолвился о другой работе С. Резника - его статье в журнале "Вестник" под выразительным названием "Белая лебедь и шесть пудов еврейского жира". В ней он проделал обстоятельнейший и скрупулезнейший сравнительный анализ "Опуса-68" и того, что из него вошло в "Двести лет вместе", а что А.И. тщательно вымарал. Вот это вымаранное Солженицын, видимо, и считает "хулиганским изгаженьем и грязной фальсификацией". В чем изгаженье, в чем фальсификация? Выходит, что хулиганствующий А. Сидорченко, подделываясь под стиль и мышление Солженицына, дописал от себя все то, что не вошло в "Двести лет вместе"?

Воровским или неворовским образом, но "Опус-68" стал достоянием общественности. Солженицын - общественный деятель: и как писатель, и как публицист, и как политик. А раз так, то за каждый свой шаг, за каждое свое слово, за каждую свою строку он обязан держать ответ перед общественностью, а не лукавить, стараясь уйти от него. Прозрачность - обратная сторона славы. Такова судьба любого общественного человека. Солженицын сам ее выбрал.

04.11.2003 10-41