Харизматичный знаток политики и футбола Савик Шустер

ELLE Украина

Его уход с предыдущего места работы сопровождался скандалом. Руководство отказывалось понять, как он вот так, запросто, может покинуть сразу несколько успешных проектов на самом пике их популярности. Ради чего? Чтобы покончить со слухами, Савик Шустер собрал пресс-конференцию, на которой официально объявил о своем переходе на телевизионный канал «Интер». Главной причиной стал грандиозный мультимедийный проект «Великие Украинцы», за реализацию которого могли взяться лишь самый крупный телеканал и такой смельчак, как Савик. С 20 октября жители всех областей Украины, задействовав почту, телефон, sms и Интернет, начнут голосовать за тех, кто достоин столь высокого звания. Через месяц определится сотня лидеров, затем десятка, и во время финального шоу будет назван тот единственный — самый лучший за всю историю страны, включая современность. Идея принадлежит британскому телеканалу ВВС, где эта программа вышла в 2002 году под названием 100 Greatest Britons. На протяжении почти года все население страны выбирало Великих — от деятелей прошлых лет до выдающихся современников. После феноменального успеха на родине проект мгновенно разлетелся по миру: Франция, Германия, США, Финляндия, Португалия, Чехия, Бельгия, ЮАР... Что же касается Украины, то впервые в истории отечественного телевидения канал приобрел права не на развлекательное шоу, а на социально-образовательное. Савик мечтал заняться «Великими» еще в период своей работы на российском НТВ. Но проект ждала странная судьба: на завершающей стадии его подготовки «сверху» настоятельно порекомендовали закрыть программу. А через несколько лет, уже в Киеве, мечта Шустера вновь напомнила о себе.
Ожидая Савика на террасе ресторанчика в Пассаже, я вдруг поняла, что волнуюсь. А если он не придет? Ведь даже один час на это интервью он выкраивал в промежутках между подготовкой к запуску сразу трех новых телепрограмм («Великие Украинцы», «Свобода Савика Шустера» и спортивного проекта, который пока находится в разработке) и бесконечными командировками. Но, несмотря на то что воскресное утро — не лучшее время для встреч с журналистом, Савик появился вовремя. Минута ушла на то, чтобы решить, где сядет его жена Ольга: она захотела устроиться за отдельным столиком, чтобы не отвлекать нас. Затем подошли несколько человек, чтобы обменяться рукопожатиями со звездой, после чего Шустер наконец-то смог заказать себе кофе. Все это время я не сводила с него глаз, пытаясь разглядеть в спокойном и вежливом человеке того язвительного остряка и авантюриста, который в 70-е в Италии, в компании таких же отчаянных фантазеров, издавал фальшивые газеты «Правда» и «Красная звезда». Дальше — больше: всеми правдами и неправдами ему удалось добиться разрешения ехать в горячие точки — Афганистан, Чад, откуда он отсылал репортажи для Newswеек, поражающие описанием жестоких военных реалий. С таким точно не было смысла ходить вокруг да около, поэтому я спросила прямо: «Савик, у вас до сих пор есть желание заниматься провокациями?»

Cавик Шустер: Такое желание у меня есть всег¬да! Другое дело — как. Например, если бы я захотел издать фальшивую газету в Украине, то даже не знал бы, что брать за образец. Ведь необходимо, чтобы настоящая газета, с которой «пишется» подделка, была знаковой. Тогда сатира в своей самой резкой, прямой форме достигнет цели — причинит боль политикам, которых в принципе мало чем проймешь. К сожалению, украинские СМИ еще слишком мало могут влиять на происходящее в стране. Это в Америке любой скандал, поднятый в прессе, имеет немедленные последствия, но не у нас.

- У нас и к журналистике относятся без особого уважения. Это Вас не смущает?

- Я понимаю, что над Украиной, так же, как и над Россией, слишком довлеет советское прошлое. Например, в Прибалтике пренебрежительного отношения к журналистике нет. А здесь еще не выработана эта культура, точно также, как и культура участия в политике. Со временем это придет.

- Тем не менее, Вам удается вызывать доверие у «постсоветского» зрителя. Это харизма?

- Это опыт. У меня огромное репортерское прошлое, я через многое прошел и многое видел. С любым «издателем», будь то «Газпром», Пинчук или Берлускони, я раз¬говариваю на равных. В этой сфере у меня такой опыт, что приказать что-то делать мне невозможно. Поэтому я убежден, что в журналистике репортер — это основная профессия. Нет такой должности, как ведущий программы в студии. И хотя для ведения интерактивного телевизионного шоу нужен еще некий талант, доверие, которое я вызываю либо не вызываю, основывается исключительно на журналистском опыте

- Вернуться к такому увлекательному прошлому нет желания?

- А знаете, очень сложно отказаться от успеха. При этом нужно понимать, что отказываю я не только себе, но и тем людям, которые берут меня на работу. Ведь они это делают, потому что я успешный и гарантирую им определенный рейтинг. Хотя, если бы была сейчас такая возможность самому решить, в какую сторону продолжать, вполне вероятно, я вернулся бы к истокам, к репортерству. Ведь это реальная журналистика, реальная жизнь. Мне импонирует американская подача новостей: их ведущие — настоящие культовые личности, которые вызывают у зрителя колоссальное доверие и действительно могут изменить общественное мнение. Есть у них такая традиция: когда случается что-то важное, вся студия переезжает на место события, и новости ведутся прямо оттуда. То есть ведущий оказывается репортером, и зритель понимает, что перед ним человек, который умеет найти и подать информацию. Он не отгорожен от реальности стенками лаборатории. В своей работе я, по возможности, пытаюсь следовать этому принципу.

- Вы работали в Италии, Германии, США, Чехии, России и можете сравнивать — на каком уровне украинское телевидение сейчас?

- Это для меня вопрос очень любопытный. В Украине общенациональных каналов порядка десяти, то есть в этом смысле страна ничем не уступает Италии. Из этих каналов только один государственный — и тут Украина далеко впереди той же Италии. Так что, с точки зрения собственности, телевидение здесь очень развито. Я думаю, еще два-три года произойдет настоящий телевизионный бум — в смысле качественного продукта. Особенно, если мы дойдем до цифрового телевидения, при котором лицензии утратят свою силу и все каналы станут равными. Вот т то и начнется настоящая борьба.

- Настоящая борьба — это мужская борьба?

- В Украине — да, здесь нет равенства полов.

- А где есть?

- В Америке и в Европе, но не в бывшем СССР.

- Но в сотню «Великих Британцев» вошли всего лишь 13 женщин!

- И я считаю, это уже немало. В разные времена в Великобритании были великие королевы, что помогло судьбе тамошних женщин. Хотя, скажем, в России тоже были великие царицы, что никак не помогло судьбе женщин России. Это я к тому, как развивается общество. А что до сотни великих... Если принять в расчет, что борьба за равенство полов нача¬лась в Великобритании только в XX веке, 13 женщин — это довольно много. Для меня интересно еще вот что: леди Диана заняла очень высокое место — выше Шекспира. Стоит задуматься, какой след в умах британцев оставила эта женщина. По-моему, это очень важная оценка с их стороны.

- А в Украину равенство полов придет?

- Здесь рано задумываться об этом. У каждого народа есть некие этапы развития, и равенство полов относится к довольно высокой фазе. А Украина еще далека от этого.

- Страна не готова?

- Я не думаю, что украинский мужчина готов к равенству. Не знаю, готова ли женщина, но мужчина точно не готов. Здесь очень сексистское общество. Вот вам пример: Ольга, моя жена, и я. Во времена моей предыдущей работы Ольга была арт-директором трех каналов, но когда я решил уходить, ей прямо сказали, что не смеют ее больше задерживать, так как не доверяют. Практически ее выгнали, потому что она - моя жена. Вот вам и все равенство.

- Вы и сейчас про¬должаете работать вместе. Это сложно?

- Очень сложно. Хотя я понимаю, что это у меня трудный харак¬тер. Со мной вообще нелегко жить: дают о себе знать признаки независимости...

- У Вас патриархат в семье?

- Нет, ни в коем случае. В своей личной жизни я пережил феминизм дважды — в Америке, а затем в Европе, куда докатилась американская волна. Поэтому никаких гендерных ощущений превосходства у меня нет вообще.

- Как тогда, по-Вашему, распределяются мужские и женские права?

-. Права у нас одинаковые, но я знаю, что женщиной быть труднее именно потому, что она рожает детей. Быть матерью всегда труднее, чем быть отцом, во всяком случае, вначале. Потом, когда дети вырастают, становится наоборот.

- Вам трудно быть отцом?

- Очень. Так как мы живем в разных странах, времени на общение никогда не бывает достаточно. Сейчас дочке — 18, сыну - 20, и это для нас очень сложный период. Материально я им помогаю получать образование, но что касается ценностей и видения мира — они уже сформированные люди. Да, они еще молоды и меняются, но наши отношения уже строятся как между взрослыми людьми. У меня, как у отца, с возрастом вырабатывается огромное желание понимать детей, а у них в силу молодости нет такого желания.

- В юности с родителями были такие же сложности?

- Правду говорят, что в жизни все повторяется. В моей многое повторилось. Я с 17 лет живу вдалеке о родителей, а теперь и мои дети живут далеко от меня. Но при этом мои родители никогда не относились ко мне, как ко взрослой личности. Если мои дети о чем-то меня спрашивают, я пытаюсь вникнуть в их психологию логику, в общем, отношусь к этому очень ответственно. У моих родителей этого нет. К примеру, возьмем мое решение перейти на «Интер». Я думаю, что окажись мой сын в этой ситуации, он обратился бы ко мне за советом, и не только потому, что я работаю в этой сфере, а просто как к отцу. А мне бы в голову не пришло посоветоваться по этому поводу с родителями, потому что я заранее знаю, что они сказали бы: «Никоим образом ничего не меняй! Пусть все идет как идет».

- А что касается будущего, вы уже видите следующие проекты?

- Савик надолго задумывается. Я замечаю, что на другом конце террасы поднимается Ольга, поглядывая на часы. Но тут Шустер нарушает молчание: Есть у меня две мысли, пока очень абстрактные, думаю, что постепенно они будут обретать форму. Меня очень интересует информационный формат, может даже ежедневный, что-то вроде «60 минут», который выходит на американском СВS. А вторая мысль... Что-то вроде чемпионата между средними школами. Что-то умное.

05.10.2007 16-57