В гостях у Семена Фарады

Елена Чучулашвили «Еврейский Обозреватель»

В дом на Садовую, в гости к Народному артисту России Семену Фараде меня привел товарищ, тоже актер. Честно говоря, когда мы договаривались о встрече, слабо верилось, что Семен Львович захочет сейчас общаться с неизвестной журналисткой из Киева - вот уже несколько лет он серьезно болен. До журналистов ли тут!.. Согласился с удовольствием. Встретил меня в тельняшке. "Память об армейском морском прошлом", - объяснил Семен Львович. Он похудел, говорит негромко - речь пока затруднена, но глаза - мудрые, смеющиеся - прежние, как и юмор любимого актера. Познакомилась с женой - Заслуженной артисткой России Мариной Полицеймако, работающей вместе с мужем в Театре на Таганке. В их доме - душевное тепло, понимание, свойственное интеллигентным, близким людям, прожившим вместе долгие годы.

Феномен этого актера поражает - в более чем ста фильмах он играл преимущественно эпизоды (Семен Львович шутит, что даже хотел сменить фамилию Фарада на Эпи-заде), но как! Фразы Фарады из многих фильмов стали жить самостоятельной жизнью, чего только стоят "Люди, ау!" из "Чародеев" или "Селянка, хочешь большой и чистой любви?" из "Формулы любви".

Семен Львович рассказывал, что когда его мама впервые пришла в театр посмотреть на работу сына, то после спектакля сказала: "Мне очень понравилось. Все актеры играли хорошо. Только у меня к тебе большая просьба: когда кланяешься, не становись рядом со знаменитыми артистами, отойди в сторонку. Ты же не главную роль играешь". Мама долго не воспринимала его как артиста. Слава богу, что он, преданный, послушный и любящий сын, в этом ее все-таки ослушался и актером стал. Поэтому наш разговор С.Фарада начал с рассказа о детстве.

- Я родился 31 декабря 1931 года в самой обыкновенной еврейской семье в пригороде Москвы. Папа Лев Фердман был офицером, а мама Ида Шуман - работником аптеки. Папа рано умер, и меня с сестрой воспитывала мама.

- Как же Вы из Фердмана стали Фарадой?

- Фарада - мой псевдоним, который теперь уже стал фамилией. Причем придумал его вовсе не я. Один из первых моих фильмов - "Вперед, гвардейцы!" - снимался на "Таджикфильме" по сценарию Аркадия Инина. После съемок директор киностудии вызвал меня и сказал, что не напишет в титрах мою фамилию - у евреев нет союзной республики! Я просто онемел, а потом, придя в себя, заорал: "Ну, так придумайте сами какую-нибудь шараду!". Директор отреагировал своеобразно: "Шарада - фарада, шарада - фарада", - забормотал он, и когда фильм вышел на экраны, в титрах стояла фамилия С.Фарада. С тех пор я - Фарада. И так как поначалу я стал получать приглашения на съемки и как Фердман, и как Фарада, поменял все документы на эту фамилию - чтобы не было путаницы.

- Я знаю, что актером Вы стали не сразу. Окончив Бауманский институт, долгое время работали инженером. А как начинались эстрада и театр в Вашей жизни?

- Еще в школе принимал участие в художественной самодеятельности, занимался в драматическом кружке и хотел поступать в театральный. Однако мама была категорически против - у ребенка должна быть настоящая профессия!

- Неужели поступление далось так легко?

- Если бы! В мое время Бауманский институт для евреев был закрыт. Как это ни удивительно звучит, я, будучи евреем, этого не знал, даже не догадывался! Поэтому был единственным поступившим. Конечно, какие-то мысли на эту тему появились у меня в голове довольно быстро - уже после вступительного сочинения, тема которого была "Сталин - это мир во всем мире". Мне поставили двойку. А ведь я за всю жизнь по русскому языку и литературе оценки ниже "четверки" никогда не получал! Вообще я учился прилично, окончил школу с тремя четверками, из которых одна, кстати, была по литературе. В школе я допустил, как тогда говорили, политическую ошибку: в выпускном сочинении написал, что большевики в романе А.Толстого "Хлеб" (сейчас эту книгу практически никто не знает) были за войну до победного конца, а надо было наоборот! Скандал был на весь район! Это был 1951 год.

Марина Полицеймако. Как еще не посадили!

- Да, повезло. А вот в Бауманском не очень. Можете представить мое состояние, когда на объявлении результатов за экзамен преподаватель сказал: "А Вы можете больше не стараться, у Вас 2 балла!". Я все-таки нашел в себе силы ответить, что этого не может быть, но меня просто прогнали. Дома я сообщил маме, что получил "тройку", и она ужасно расстроилась. А потом пошла в институт - требовать, чтобы показали сочинение. Двое суток (!) отстояла в очереди и добилась! Когда я взглянул на свое сочинение, то просто лишился дара речи. Это сейчас смешно, а тогда, увидев 15 ошибок, примитивно сфабрикованных (проверяющая своей рукой исправила многие правильно написанные слова, а потом красной ручкой вновь исправила "допущенные ошибки"), я был в шоке. Но моя любимая мамочка смогла добиться, чтобы председатель приемной комиссии вызвал преподавательницу, проверявшую мой опус. Как сейчас помню эту картину: бежит по институтскому коридору пожилая женщина и, увидев меня, не останавливаясь, разворачивается на 180 градусов и бежит обратно - она поняла, какой разговор ее ожидает!

Короче говоря, мне позволили написать новое сочинение буквально накануне 1 сентября. Так я стал студентом и даже получал повышенную стипендию.

- А как же самодеятельность?

- Учась в Бауманском, я был ударником в джазовом ансамбле курса и конферансье - вел концерты. Принимал участие в фестивалях и даже был признан одним из лучших конферансье среди московских студентов.

На курсе я был единственным евреем, а наш завкафедрой был махровый антисемит. Но придраться особо было не к чему - самодеятельность - самодеятельностью, но учился я прилично. Однако, как известно, - кто ищет, тот всегда найдет. По всем предметам я имел хорошие оценки; исключение составляла начертательная геометрия - чертежи у меня были отвратительные. Один из доцентов кафедры очень любил меня, кроме того, он был большим поклонником самодеятельности и радовался моим эстрадным успехам. И вот однажды он сам предложил сделать за меня чертежи. Прекрасно выполненные работы, естественно, не оставили равнодушным завкафедрой - он вызвал меня к себе и сказал: "Эти работы сделали не вы. Поэтому, если не скажете, кто делает их за вас - вылетите из института!". Предать любимого преподавателя я не мог, и меня отчислили - вылетел со второго курса и сразу же загремел в армию. Отслужил на Балтийском флоте. Между прочим, я старшина первой статьи!

Марина Полицеймако. В истории с исключением никто ничего не смог доказать, но никаких доказательств вины и не требовалось - время было другое. Этот преподаватель, сделавший чертежи, недавно умер - всю жизнь они с Семеном были друзьями.

- После армии, в которой я, кстати, продолжал заниматься художественной самодеятельностью - был и режиссером, и актером, вел концерты, окончил институт, получил диплом инженера-механика по котельным установкам и еще восемь лет проработал по специальности. Но еще на флоте заместитель командующего дал мне рекомендательное письмо к Аркадию Райкину: "Морской Балтийский флот рекомендует обратить внимание на Фердмана С.Л. и принять его в свою труппу". Когда я позднее показал Аркадию Исааковичу это письмо, он смеялся до слез.

Какое-то время я работал мебельщиком в театре Моссовета и, еще учась в Бауманском, поступил в знаменитую эстрадную студию МГУ "Наш дом", которой руководил Марк Розовский.

Марина Полицеймако. Кто только не вышел из этой студии! В ней начинали Геннадий Хазанов, Александр Филиппенко, Людмила Петрушевская, Михаил Филиппов, в авторскую группу входили Григорий Горин и Аркадий Арканов, Аркадий Хайт и Александр Курляндский, композиторы Максим Дунаевский и Николай Корндорф. Все были молоды, талантливы, и студия для них действительно была домом... Через некоторое время Сеня стал директором студии, много играл, ездил со студией по стране.

- Это было незабываемое время! Каждая наша постановка привлекала внимание театральной общественности, например, вся Москва стремилась попасть на наш спектакль "Сказание о царе Максе-Емельяне"! В нем Саша Филиппенко впервые сыграл Смерть - образ, который позднее он воплощал и в кино. А капустники! На одном из них от смеха стало плохо Аркадию Райкину, которого, вообще-то трудно было рассмешить. Мы проводили вечера сатиры, на которые приходили О.Ефремов и М.Захаров, Б.Ахмадулина и В.Аксенов, Лиля Брик, В.Шкловский и многие, многие другие известные писатели, режиссеры, поэты. На спектаклях часто люди стояли в проходах - не хватало мест!

Студия существовала одиннадцать лет, и все эти годы ею руководили Марк Розовский журналист по образованию, Альберт Аксельрод - врач-реаниматолог, основатель КВН, и Илья Рутберг, режиссировавший пластику. Кстати, его дочь Юлия Рутберг - сейчас известная актриса.

Все свое свободное время я проводил в студии и, думаю, что занятия и работа в ней заменили мне театральный институт. Поэтому, когда в 1969 году студию закрыли и все разбрелись кто куда, вне театра я себя уже представить не мог. Решил идти работать в профессиональный театр. Показался Юрию Любимову и он меня взял на Таганку. Это был единственный театр, взявший на себя смелость принимать актера без театрального образования. Мы показывались вместе с моим товарищем Сашей Карповым, и Владимир Высоцкий, входивший в художественный совет, сказал: "Этих ребят я знаю, нормальные". Так начался новый этап в моей жизни, связанный с театром на Таганке.

- Марк Розовский написал о Вас: "Семен прошел с Театром на Таганке огонь и воду. И, наконец, для него зазвучали медные трубы". С 1972 года Вы - ведущий актер этого театра, здесь же встретили будущую жену. Сыграно много ролей, а какие любимые?

Марина Полицеймако. Сеня пришел работать к Петровичу (Юрию Петровичу Любимову), мы встретились в театре и вот уже 30 лет вместе. Такая судьба. Конечно, если бы не сопротивление родителей, в театре Сеня оказался бы намного раньше, не было бы потрачено столько сил... У нас на Таганке он как голодный набросился на работу и, слава Богу, все успел. Великолепно играл сваху в "Бенефисе" по произведениям Островского - это было очень смешно: сваха была в платочке и в усах! Ведь усы у Сени были всю жизнь, за исключением четырех лет, когда он был морячком. На сцене он говорил такой текст: "В нашей деревне, тут недалеко, бабу нашли. С усами", - и тут все смотрели на его усы. В зале люди стонали от смеха! На этом спектакле мы и познакомились... Боря Хмельницкий в нем играл Счастливцева, а у Сени была, кроме свахи, роль Несчастливцева. Прекрасно играл сразу три роли в "Мастере и Маргарите" - управдома Босого, буфетчика Сокова и конферансье Бенгальского, а любимая роль - в спектакле "Пять рассказов Бабеля" - ученик Загурского. Ну, а потом началось кино...

- Среди Ваших увлечений одно из самых сильных - футбол?

- Футбол люблю всю жизнь. И не только как болельщик - играл в детстве, потом - в студенческой сборной Москвы; став актером, - в сборной актеров. Мы играли против сборной мэрии во главе с Юрием Лужковым. Я - центрфорвард!

Марина Полицеймако. У нас дома на всех шкафах были футбольные мячи, куча фотографий знаменитых футболистов. Когда по телевизору идет очередной матч - в доме все замирает и слышны только крики Семена и нашего сына Миши, которому тоже передалась эта страсть.

Я заметила, что Семен Львович устал и стала собираться. На прощанье он попросил Марину Витальевну (ему писать сейчас трудно) записать несколько слов для нашей газеты:

"Наилучшие пожелания - всем читателям "Еврейского Обозревателя" от актера и старшины 1-й статьи Семена Фарады. Здоровья! Удачи!
Ваш Семен Фарада. 2004 г.".

09.07.2004 15-17