Виктор Вексельберг о покупке "Фаберже"

Деловая неделя

Известный российский предприниматель, один из руководителей Тюменской нефтяной компании Виктор Вексельберг приобрел уникальную коллекцию пасхальных яиц Фаберже.

В интервью главному редактору Московского бюро Русской службы Би-би-си он рассказал о причинах своего решения, о судьбе приобретения и о его примерной стоимости.


- Виктор Феликсович, Вас не смущает, что столько шуток уже сегодня про яйца? За яйцами пришли-ушли... Вексельберг выложил миллионы за яйца и т.д. Как Вы к этому относитесь?

- Вы знаете, Россия так любит эти аллегории. Во-первых, к этому надо было быть готовым. А во-вторых, это настолько уже избито. Поэтому я абсолютно спокоен. Несмотря на то, что даже уже сегодня в "Коммерсанте" попытались это обыграть. Ну, и слава богу.

Я думаю, что чем быстрее мы это пройдем, тем быстрее мы поймем, что за этими яйцами скрывается огромный кусок истории, культурный пласт, наши реликвии и значительно более важные ценности.


- Я так понимаю, что ни Вы, ни Ваши партнеры в Sothby's не хотят говорить о цене. Это вполне понятно в условиях такой сделки. Однако все знают, каковы были приблизительные оценки - так называемые эстимэйты, - от 90 до 120 миллионов долларов. Действительно ли сумма покупки крутится вокруг этих цифр или это намного больше?

- Вы знаете, я хотел бы подчеркнуть: первое - условия коммерческие - они реально второстепенны по отношению к самому формату сделки. Второе - чтобы в самом деле не будоражить интерес, потому что люди всегда интересуются, сколько, как и чего, - я скажу, что они сильно не отличаются от, как вы их назвали, эстимейтов, которые были опубликованы Sothby's.


- Вы уже видели эти вещи, как владелец? Условно говоря, трогали, держали в руках? Какое-то личное ощущение есть уже?

- Вы знаете, у меня так получилось по расписанию, что сделка была подписана адвокатами в понедельник. А в этот день я в составе делегации Уральского федерального округа улетел в Японию, где сейчас и нахожусь.

Поэтому возможности лично потрогать и ощутить дыхание времени у меня не было. Но я надеюсь это сделать в самое ближайшее время. На следующей неделе я планирую быть в Нью-Йорке и осуществить то, о чем вы говорите.


- Говоря об освещении в прессе, о тех высказываниях, которые появились в интернете, в рунете особенно - Вас не смущает то, что многие начинают иронизировать по поводу того, как крупные бизнесмены в России начинают доказывать свой патриотизм после дела Ходорковского?

- Наверное, такой элемент существует. Но сама ситуация, сама коллекция и сама сделка говорят о том, что уж, по крайней мере, этот фактор здесь явно не может присутствовать.

Во-первых, это решение Форбсов - продать коллекцию, которую они собирали такое длительное время. И я думаю, что когда они принимали такое решение, их точно не волновало, какая ситуация складывается в России, что кто-то хочет так чего-то кому-то доказать. Поэтому этот фактор здесь явно вторичен. Первично то, что коллекция реально бесценна. Ее значение для российской истории огромно. И я очень рад, что мне удалось ее приобрести и вернуть в нашу страну. Я не преследовал, поверьте, здесь никаких целей кому-то что-либо доказывать. Это первый шаг программы, которую мы наметили.

И попробуем в дальнейшем делами, как всегда, доказывать то, что наши цели не конъюнктурные, и что они носят другой характер.


- Кстати, о целях. Я так понимаю, что созданный Вами негосударственный некоммерческий фонд "Связь времен" уже имеет какие-то конкретные проекты, на примете какие-то другие, может быть, сенсационные покупки. Вы могли бы приоткрыть завесу над этим?
- Мы еще сегодня не готовы презентовать широкой общественности в целом всю программу, которая будет реализована. Хотелось бы лишь подчеркнуть, что мы не вчера начали собирать, помогать, восстанавливать исторические памятники, религиозные, культурные.

Вот так сложилось, что, наверное, это в какой-то момент накопилось. И ситуация, связанная именно с этой коллекцией, - она была логическим шагом в развитии всего нашего подхода к решению этих проблем. Еще раз повторю: мы очень рады, что нам удалось приобрести эту коллекцию, и в дальнейшем будем развивать эту деятельность.


- У Вас уже есть какие-то предметы Фаберже в личном пользовании?

- Есть. Не так много, как хотелось бы, но есть. Это произведения конца XIX - начала XX вв. Я уже порядка пяти лет собираю произведения российского искусства. Может быть, я никогда не ставил перед собой цели быть публичным. Но мне кажется, у меня неплохая коллекция. И это логично, что вот сегодня это получило такое развитие.


- Когда коллекция, купленная Вами у Форбсов, прибудет в Россию - до или после Пасхи? Каковы приблизительный сроки?

- Мы будем стремиться, чтобы это было до пасхальных празднеств. Я думаю, это будет правильно.


- Вашими представителями достаточно четко сформулированы условия тура, который будут совершать эти сокровища по России - видимо, Москва, Санкт-Петербург и Екатеринбург в программе, как минимум. Может быть, еще какие-то города. Но хотелось бы узнать, как Вы видите постоянное хранение. Где? В Кремле, в Храме Христа Спасителя? Вы готовы построить музей Вексельберга в Москве?

- У нас сегодня не готов окончательный ответ на ваш вопрос. Мы будем проводить консультации. Но все, что вы перечислили, - это реальные места, где мы могли бы разместить эту коллекцию.

Единственное, чем мы будем руководствоваться, и это лежало в основе, - что доступ к этой коллекции должен быть максимально публичным, максимально открытым, и с учетом того, что мы будем стремиться как-то расширять ее. Это главные принципиальные условия.


- То есть, это только начало?

- Это только начало.


- А российское правительство не пыталось купить коллекцию?

- Вы знаете, у меня нет никакой информации по поводу каких-то попыток со стороны правительства, как нет и никакой реакции на сделку. Но я думаю, что то, что мы сделали, будет положительно оценено правительством.

20.02.2004 16-19