Александр Цекало: «Про смерть люди шутят с перепугу»

Труд

— Одесса в качестве фестивальной площадки была выбрана потому, что Одесса — это столица юмора?

— Это определенная традиция — выбирать под фестивали курортные города. Так получилось, что остальные города зарезервированы другими фестивалями. Решили остановиться на Одессе. Город портовый, и, хоть и принадлежит Украине, он какой-то «всехний». Нам показалось, что какая-то фишка есть в том, что «Большая разница» пройдет внутри оперного театра.

— Чего ожидали от одесского зрителя?

— В Одессе вредный зритель. Я бы даже сказал — вредный-превредный. К юмористам они относятся с долей иронии. Мол, у нас тут столица юмора, и чем вы нас вообще можете удивить? Хотя все, кто создавал поводы для этого юмора, уже давно живут в Израиле и в Америке. Но атмосфера той старой Одессы, конечно, сохранилась, и жители города с удовольствием подыгрывают ей.

— Жюри фестиваля — Геннадий Малахов, Тина Канделаки, Лариса Долина и Михаил Боярский. На мой взгляд, выбор довольно странный.

— Мы несерьезно относимся к себе и к жизни, но очень серьезно относимся к тому, что мы делаем. По-хорошему, в жюри должны были сидеть я, Руслан Сорокин и пара актеров из труппы. Но тогда это было бы очень серьезно. А мы не хотим серьезно, поэтому решили в жюри посадить тех, на кого мы делали наибольшее количество пародий. Что мы только ни делали с Боярским: и пародия на «Тараса Бульбу» ему досталась, и кастинг на фильм «Три мушкетера». Геннадий Петрович Малахов — вообще кладезь для нашего жанра. Долина к тому же еще и одесситка. Они наши любимчики. Так что этот выбор — не совсем пальцем в небо.

— Недовольные результатом предъявляли претензии?

— Сергей Безруков высказался по поводу пародии на фильм «Адмирал». Ему не понравилось, что «Большая разница» посмела замахнуться на героя Гражданской войны, который, защищая Россию, «отдал лодыжки». Безруков подытожил: «Надо мной смейтесь, но капитана Каппеля не трогайте». Но мы же не на капитана пародию делали, а на Сергея Безрукова в роли Каппеля (смеется).

— Самую позитивную реакцию можете вспомнить?

— Сергей Колесников, ведущий «Фазенды», после съемки 10 минут не мог начать говорить, потому что смеялся не останавливаясь. Говорят, первые несколько дней он не мог сниматься в своей программе.

— Ваше чувство юмора — это дар природы?

— Я не знаю. Видимо, это некое средство самообороны, которое когда-то включилось.

— То есть чувство юмора можно воспитать?

— Думаю, да. Оно же во мне воспиталось как-то. Очень сильным стимулом для воспитания юмора являются естественные жизненные трудности. Мне кажется, что благополучных с детства комиков очень мало. Это своеобразное средство самозащиты, инструмент борьбы, возможность закрыться от неправильности, несправедливости. Кто-то от сложностей пребывает в состоянии стресса, другой замыкается. А кто-то думает: «Нормально, справимся». Почему так происходит, я не знаю.

— Вам не сложно общаться с людьми, у которых чувство юмора отсутствует?

— Но они не виноваты, что у них нет чувства юмора. Их нужно пожалеть: мне с ними тяжело общаться, а им сложно со всем миром.

— Наверное, в компании вы всегда в центре внимания?

— Я люблю отдыхать со своими друзьями, поэтому никто меня не мучает ожиданием искрометного юмора. Все, с кем я общаюсь, тоже обладают потрясающим чувством юмора. Возможно, когда я появляюсь в незнакомой компании, кто-то и ожидает от меня смешных шуток, но я с чужими людьми просто не раскрываюсь.

— Существуют ли для вас темы — табу для шуток?

— Есть темы, на которые никогда не пошутишь, а есть темы, на которые не пошутишь так, как шутят другие. То есть это ответ на вопрос «что?» и ответ на вопрос «как?». Если отвечать на вопрос «что?», то в «Большой разнице» мы не шутим на тему физических недостатков, в программе «Прожекторперисхилтон» — на тему всего, что связано со смертью, гибелью. Если говорить про «как?» — это вопрос системных ценностей и того, на каком канале выходит программа. В жизни мы себе всегда больше позволяем за столом. За то, что происходит в эфире, мы несем ответственность: телевизор смотрят дети. И потом, есть еще такое слово, как «репутация».

— В «Прожекторперисхилтон» вы играете роль такого «мячика для битья». Это часть сценария?

— Сценария как такового нет, есть набор новостей, которые подбирают редакторы, какие-то новости приносим мы сами. 50–70% программы — это импровизация. Вряд ли можно сказать, что мы играем какие-то роли, просто в силу личных каких-то качеств произошло распределение образов. Гарик, к примеру, сидит-сидит, а потом скажет что-нибудь на иностранном языке, и все смеются, потому что непонятно, откуда этот дар невероятный — не зная языка, говорить на нем.

Ваня говорит без остановки, у него сиюминутная реакция — абсолютно д’артаньянский человек в нашей четверке. Светлаков откуда-то из космоса берет шутки, которые иногда вообще никто не понимает, но не смеяться невозможно. И я, увалень, постоянно бурчу и отбиваюсь от нападок остальных. Если прекратить шутки про мой возраст, рост и вес, то будет неинтересно. Ведь у ребят всегда есть прекрасный повод сказать: «Так, кто у нас тут специалист по 1954 году? Александр, вы же помните холодное лето 54-го, когда вы вышли из тюрьмы как раз, где отсидели за ограбление лавки?» (Cмеется.)

— А как у вас складываются отношения за кадром?

— Я и Иван недавно вместе с семьями ездили отдыхать. В январе к нам Светлаковы присоединились. Гарик, к сожалению, боится летать. Но мы все надеемся, что это пройдет и он сможет быть с нами. Мы вместе отмечаем праздники, на шашлыки ходим. 2010 год тоже праздновали в одной компании. Все пришли с женами, обменивались подарками — это было неожиданно и трогательно. В новогоднюю ночь мы работали, а 2 января вместе улетели на отдых, кроме Гарика, конечно.

— Виктория смотрит программы с вашим участием, дает комментарии по поводу вашего костюма, прически, шуток?

— У нас нет такого, что она фанатично смотрит все программы с моим участием. Вике нравится «Большая разница». Она может сказать: «А в той программе прическа была лучше, и завязывайте с этими бархатными костюмами». Хотя за два дня до этого замечания мы сами решили сменить бархатные костюмы. У Вики прекрасный вкус — она очень тактично говорит мне, если что-то не так. Но это нормально, когда близкие люди дают друг другу советы.

— Вы с супругой практически не появляетесь на светских мероприятиях.

— Нас не интересует тусовочный пиар и фотографии на последних страницах. У нас нет на это ни времени, ни желания. Вика не дает интервью, я не рассказываю про семью.

— Родители Вики были не против вашего брака, ведь разница в возрасте ощутимая?

— Думаю, что они испугались немного. Но не возраста, а именно того, что я из артистической среды. Им в общем-то и Веры хватало (Вера Брежнева — сестра Вики. — «Труд-7»). У людей из шоу-бизнеса есть стереотипный шлейф и не очень хорошая репутация. И для этого, наверное, есть причины. Но в конце концов Викина мама сказала: «Я Сашу давно любила, еще со времен «Доброе утро, страна». У нее, кстати, прекрасное чувство юмора. Вообще у Вики прекрасная семья.

— Другими словами, Викина семья — ваша семья?

— Вы знаете, у меня в памяти осталось советское время, когда собирались все-все-все и стульев не хватало. Но всегда были соседи, у которых находились какие-то доски. И вот эти доски обворачивали одеялом и ставили вокруг стола. Помещались все: бабушки, дедушки, сестра, тети, дяди, дети — в общем, человек 30–40. И было здорово. И вот это ощущение больших столов, больших компаний я запомнил с детства. И очень хочу его повторять.

А вышло так, что я уехал из Киева и все это осталось там. Потом не стало моих родителей — и мне этого жутко не хватало. Викина семья дарит мне забытые ощущения, родители жены для меня мама и папа, хотя я понимаю, что они старше меня на 6–7 лет. В общем, у меня есть большая, шумная, сумасшедшая родня. Сумасшедшая со знаком плюс.

— В женщине что цените больше всего?

— Такого не бывает, чтобы человек был соткан из одного качества и за это его любят. Это же целый комплекс. Но я особенно ценю в людях, и в женщинах в частности, такое редкое качество, как деликатность. Которое в чистом, дистиллированном виде встречается редко. Не интеллигентность, не вежливость, не чуткость и не тонкость, а вот именно деликатность. У Вики такое качество есть, и оно меня подкупило — это первое, что я в ней увидел. К сожалению, беспардонность в разных своих проявлениях, с разными окрасами поглощает общество.

— А ее в вас что подкупило, как думаете?

— Этого у нее надо спрашивать, а она интервью не дает (смеется).

— Ваше чувство юмора дочке Сашеньке передалось?

— Об этом говорить рано. Но она спокойно подходит знакомиться к детям, хохочет все время. Мы пытаемся создать атмосферу счастья и радости для ребенка. И вот она ходит, и у нее улыбка до ушей. Веселый такой человечек растет. Она, будучи совсем еще маленькой, несколько раз просекла мою иронию. Ей был где-то годик, я вышел из дома, увидел ее, встал на колени и начал ей кланяться и говорить: «О богиня, о прекраснейшая из прекрасных, о позволь поцеловать тебя в коленку, о молю тебя — не казни, о богиня, дочь моя прекрасная!» Она сидела и, прищурив глазки и сморщив носик, начала кивать головой, типа «давай, давай — смешно, смешно».

— Саша вас по телевизору узнает?

— Вчера мы ребенку решили показать папу по телевизору и проверить, узнает или нет. Реакции никакой. Ей это неинтересно, она даже мультики не смотрит. Ей больше нравится лепить и рисовать.

— А вы что любите смотреть по телевизору?

— Английские и американские сериалы — они прекрасны. Я не говорю, что все. «Lost» — замечательный сериал, но он меня не зацепил, как остальных. Есть масса других, которые также являются произведениями искусства. У нас сериалов такого уровня, к сожалению, еще не снимают.

— Но любимый ведь есть?

— У меня нет такого. Могу отметить сериал «Доктор Хаус». Сезона три спокойно можно посмотреть. Мы с женой первый раз смотрели ночь напролет — не могли оторваться от экрана. Целый сезон отсмотрели.

— В сентябре вы планируете открыть ресторан в центре Москвы.

— Да. Будет называться он «Kikibio». Это итальянский ресторан. А второй откроется к концу сентября. Это наш совместный проект с Ваней Ургантом и Ginza project. Пока он называется «The САД». Рестораны разные, но могу точно сказать, что и в одном, и в другом будет вкусно и интересно.

— Говорят, в одном из них Виктория будет управляющей.

— Это неправда. Управляющий должен быть с опытом управления рестораном. Возможно, будут какие-то проекты, в которых поучаствуют и наши жены. Это вряд ли можно назвать работой, так как у нас дети, строительство домов, и, по сути, ничем больше мы заниматься не можем.

— Вы с семьей живете в том доме, который обокрали?

— Нет, мы переехали. Как можно жить в доме, где случилось что-то плохое. Хорошо, что дом был съемный. Не представляю, что делать в таких случаях со своим: строил-строил, и вдруг пришлось бы продать.

— Какой видите старость?

— Я пока ее не вижу, я ее не осязаю и не ощущаю физически. Я сейчас в возрасте, который я не понимаю сам для себя. Я не понимаю, что такое 50 лет, — какая-то огромная цифра! Это артистическая проблема: или забава. Внутри я ощущаю себя на 30–35. Внутреннее состояние передается вовне, и пропеллер в заднице не дает ощущения даже солидности. Я думаю, что моя профессия позволит мне достаточно долго оставаться в строю и в качестве ведущего, и в качестве продюсера. С другой стороны — у меня ребенок, и мне очень важно наладить ее жизнь и увидеть, что мы с женой все сделали правильно. В конце концов, хочется увидеть внуков.

Ведь это очень грустно: знать, что мы есть, но достаточно скоро нас не будет. Я думаю, что свое истинное ироничное отношение к смерти я уже высказал в спектакле «По», который мы играли с Женей Гришковцом. Понятно, что люди шутят про смерть тоже с перепугу. Мне хочется подойти к старости, и даже не к старости, а к возрасту, который будет финальным, человеком, который нашел равновесие в работе и в семье. Наверное, смысл в том и есть, что одни уходят, другие появляются, и они должны быть лучше.

Наше досье
Александр Цекало родился 22 марта 1961 года в Киеве в семье инженеров.

В 1986 году создал с женой Лолитой Милявской кабаре-дуэт «Академия». Через два года чета приехала в Москву. После распада «Академии» Цекало продюсировал мюзикл «Норд-Ост».

В 2003-м стал генпродюсером компании «Русский мюзикл», режиссером мюзикла «12 стульев». Обладатель премий «Профи», «Звезда», «Овация», «Золотой граммофон». Женат на дизайнере Виктории Галушко, у них есть дочь.

20.08.2010 11-54