Ирина Апексимова: "Папа дал взятку, чтобы в паспорте я не была еврейкой"

Cегодня

Популярная актриса («День рождения Буржуя», «Костоправ»), посетившая Одесский кинофестиваль, рассказала нам, как у нее пухнет мозг от работы у Виктюка, как отбила парня у красотки Татьяны Лютаевой и о судьбоносной взятке

— Ирина, не так давно вы сняли фильм «Спящий и красавица» как режиссер, а еще вы — директор театра Виктюка. У вас получается руководить людьми? Ведь творческая и управленческая деятельность зачастую разные вещи...

— Знаете, мне стало немного скучно, как бы это ужасно не звучало, в своей профессии. Потому что роли, которые мне предлагали, все такие одноплановые... Я имею ввиду прежде всего кино, а не театр. Поэтому когда я получила предложение стать директором театра, то поняла, что это безумно интересно и для меня это абсолютно непривычная «роль». Да, мне очень непросто: за этот год, пока я директор, очень многое пришлось узнать нового. Мозги вспухли до невероятных размеров... Устаю безумно! К тому же у меня нет привычки записывать, я все держу в голове.

— А вы можете стукнуть кулаком по столу, гаркнуть, всех построить?

— Нет! Я неконфликтный человек. Я очень долго терплю. Обо мне очень часто говорят, что я «железная». И я поняла, почему. Это просто такая защитная реакция. Вот это, наверное, и называется «лопни — но держи фасон». Я считаю, что просто неприлично проявлять какие-то свои внутренние тревоги и волнения на людях — они не должны этого видеть. У нас почему-то стало вдруг считаться, что это правильно: «Как она рыдает в кадре! — Боже мой, меня бросил муж!». Ну и так далее.

— Вам интересно было бы сняться в каком-нибудь украинском проекте?

— Я не знаю украинских режиссеров. Знаю, что было прекрасное советско-украинское кино. Что происходит сейчас на украинском кинорынке, честно говоря, я вообще без понятия. Проекты, которые так или иначе снимаются в Киеве, и в которых я тоже периодически принимаю участие, снимают режиссеры не украинские, а приглашенные из Москвы, Санкт-Петербурга. Плюс это совместные проекты. Я знаю, что в Украине была когда-то потрясающая операторская школа и, по-моему, остались прекрасные операторы, хорошие профессионалы. Что касается режиссуры и всего остального — не знаю!

— Одесса — ваш родной город, хоть родились вы и в Волгограде (Ирина переехала в Украину, будучи еще маленькой девочкой. — Авт.)...

— Я ощущаю необходимость хотя бы один раз в году упасть в эту соленую воду. А когда выходишь из моря и прикуриваешь сигарету... Это потрясающий вкус. Кстати, я бросила курить, да. Ну, это такой спор был на «слабо». Такой абсолютно детский «пацанский» спор, есть ли у меня сила воли. Я сказала, что есть.

— Приезжаете в Одессу часто?

— Как бы это сейчас отвратительно не звучало, но ощущение родины в этом городе у меня осталось на кладбище. Клянусь, это ужасно. Я приезжаю туда, там могилы бабушки, дедушки. Это обязательное место — я привязана к нему, я отсюда.

— Поговорим о чем-то более веселом. Торговаться умеете?

— Мой папа торговался потрясающе. Он подходил, и чтобы это ни было — яйца, фрукты, рыба — всегда говорил: «Почем ваши семачки?». После чего сразу же «заводил» продавца. «Какие семачки? Шо вы говорите! Посмотрите, какой товар!». Ну, и так далее. Я же не умею торговаться, мне ужасно неловко. Я в лучшем случае пробую кусок чего-нибудь и соглашаюсь: «Давайте».

— Расскажите подробнее о своих родителях.

— Мои родители — абсолютные авантюристы. Познакомились они в Одессе. Оба работали на достаточно хороших должностях: мама дирижировала в матросском клубе, руководила целым оркестром матросов. Папа играл, аккомпанировал, по-моему, на баяне. И вот они решили, что в Одессе им стало тесно, надо куда-нибудь уехать. Ткнули пальцем в карту и попали в город Волгоград (после развода с мужем мать с маленькой Иришей вернулась в Одессу. — Авт.). Вот такие странные люди, зачем они это сделали — я до сих пор не понимаю!

— Воспитывали вас как?

— Я была абсолютно избалованной девочкой. Залюбленной всеми до невозможности. Может быть, потому что я была достаточно поздним ребенком. Я с чемоданом переезжала от одной бабушки к другой. Десять дней я была здесь, десять дней была там — и все они извращались, как только могли, чтобы потом спрашивать: «Ну, где тебе было лучше?».

— А что за история была с первым паспортом?

— Когда я получала его в 16 лет, в Одессе почему-то был такой закон, что национальность в паспорте ставили по маме, как в Израиле. И мои родители заволновались, потому что мама еврейка, а папа русский. Приехал папа, который уже в то время прекрасно жил в Москве, и я помню, что паспортистке была дана взятка в качестве коробки конфет, чтобы в паспорте я оказалась русской.

— В школе вы какой были?

— Я помню, что продавала своим одноклассницам этикетки от жвачек. На этом деле наварила 20 рублей, на которые купила джинсовый сарафан. Думаю, что если бы я осталась в Одессе, не поехала бы в Москву и не поступила в артистки, то в результате стала бы фарцовщицей. Шучу, конечно. Вот почему я стала директором театра. Мама! До меня это только сейчас дошло (смеется).

— Говорят, будучи студенткой в Москве, вы отбили парня у другой девушки.

— Я его отбила у артистки Татьяны Лютаевой, между прочим (актриса, «Виват, гардемарины», мать Агнии Дитковските. — Авт.). Она училась, в том же театральном институте, только на курс выше. Тот мальчик Саша был самым красивым и, естественно, Таня сразу начала с ним встречаться. Я осмотрелась и как-то очень быстро его отбила. Встречались мы по моей инициативе. А потом я ушла работать в театр, а Саша ушел в армию. Я его, конечно, не ждала, у нас появились разные интересы. Но расставание наше случилось плавно — без обид.

23.07.2013 12-16