Граф Мархоцкий, государство Миньковецкое и еврейское книгопечатание на Украине

Лехаим

Интерес к книге, усилившийся во второй половине XVIII века среди евреев Польши, докатился к концу столетия и до Подолии, отдаленной провинции на юго-востоке страны. Издательские предприятия соседних регионов, по-видимому, уже не справлялись с возросшей потребностью подольских евреев в традиционных, неоднократно переиздававшихся книгах, и в современных, главным образом, мистических, этических и хасидских сочинениях. Потребности местного еврейского книжного рынка, с одной стороны, и местные политические, экономические и социальные условия, благоприятствующие организации книгоиздательств – с другой, пробудили к жизни еврейские типографии Подолии. В течение двадцати лет (1789–1809) одна за другой были основаны еврейские типографии в семи городах и местечках края: Межиров, Миньковцы, Меджибож, Могилев, Янов, Солобковцы, Калюс. Однако самым крупным в регионе и по объему книжной продукции, и по продолжительности функционирования было издательское предприятие местечка Миньковцы. Его возникновение связано с целым рядом необычных исторических обстоятельств, представляющих в особом свете развитие еврейского книгопечатания в Восточной Европе.

Поселение Миньковцы, расположенное в 60 км к северо-востоку от Каменца-Подольского, по дороге на Винницу, получило статус города еще в 1637 году. Евреи поселились здесь, по-видимому, лишь в начале XVIII века, по завершении разрушительной эпохи казацких войн. Самое раннее свидетельство существования еврейской общины Миньковцов обнаружилось в перечне распределения подушного налога с евреев Королевства Польского за 1735 год.

Этот и подобные ему финансовые документы, относящиеся к деятельности высшего органа еврейского самоуправления – Ваада четырех земель, позволяют оценить степень благоустроенности той или иной общины. Так, в общей сумме подушного налога с евреев Подольского воеводства доля Миньковцев составила более 5% и оказалась третьей по величине из 37 общин, участвовавших в 1735 году в платеже налога. Само участие общины в раскладке налога и высокая доля платежа свидетельствуют об ее относительном благополучии; впоследствии доля Миньковцев в выплате подушного налога несколько снизилась, но все же оставалась выше средней.

Более объективно оценить степень благоустроенности общины позволяет сопоставление данных подушного налога и еврейской переписи 1765 года. Согласно переписи, в Миньковцах проживало 378 евреев, что составляло около 1% от общей численности евреев Подольского воеводства. При пропорциональном разделении между общинами общей суммы налога в 28 тыс. злотых Миньковцы должны были бы выплачивать около 1% от общей суммы, т. е. около 280 злотых. Однако члены Подольского Ваада при распределении налога учитывали не только численность общин, но и их благосостояние. Назначенная ими сумма налога в 600 злотых соответствовала их «объективной» оценке благоустроенности Миньковцев.

На чем же держалось благополучие общины? Каковы были основные источники дохода миньковецких евреев?

Основной доход приносили аренды промыслов, откупа торговых пошлин и налогов, производство и продажа алкоголя. Статьи дохода с местечка, соответствующие основным областям занятости евреев, перечислены в жалобе (1748 года) кагальных старост на нового арендатора местечка, взвинтившего поборы. Это – сборы с котлов и винниц, пошлины на продажу водки, пива и меда, на выпечку хлеба, налог на выращивание свиней, чинш с торговых лавок, пошлины на покупку зерна и торговлю на ярмарках, сбор животного жира с резников и тому подобное.

Основные промыслы, арендуемые миньковецкими евреями, отмечены в арендных контрактах 1750–1760-х годов. В них перечислены: изготовление селитры и пороха, содержание городской броварни и панских винниц в местечке и селах, эксплуатация мельниц в местечке и в четырех селах, содержание панского заезжего дома на рыночной площади и корчем в Миньковцах и ближайших селах (Миньковецкий ключ).

Ведомости чиншевого сбора 1760–1770-х годов уточняют сведения о сферах занятости евреев, вплоть до конкретных профессий, и позволяют представить план застройки местечка и социальную стратиграфию еврейского населения. Согласно ведомости 1764 года,25 больших еврейских домов с котлами для производства алкоголя сформировали четырехугольную рыночную площадь в центре местечка, с них взимался котловый сбор, который превышал обычный чинш. В этих домах проживала местная элита, в их числе кагальные старосты и крупные арендаторы. (Помимо еврейских, на рыночную площадь выходил заезжий дом, принадлежавший владельцу местечка и находившийся в аренде у евреев, а также три мещанских дома). В центре площади разместились 25 еврейских лавок, они были обложены несколько меньшим сбором; а самый низкий чинш взимался с 22 так называемых «затыльных» еврейских домов, не имевших непосредственного выхода на центральную площадь местечка. Здесь проживали в основном ремесленники, а также пекари, винники, резники.

Само местечко было практически полностью заселено евреями, а христиане жили в его предместьях. В 1770 году в центре местечка было зарегистрировано 80 домов, а в предместьях – 57. Мещане-христиане, расселившиеся на периферии города, в большинстве своем были заняты в огородничестве и земледелии, а некоторые владели ремеслами, в том числе кузнечным и кушнирским (скорняжным). В конце 1780-х годов Миньковцы с сотней еврейских домов представляли собой средних размеров местечко, типичное для Подолии.

Упомянутые выше хозяйственные документы позволяют дополнить эти социоэкономические характеристики общины некоторыми чертами ее культурного облика. Очевидные свидетельства еврейской грамотности – подписи под жалобами и контрактами, выполненные на иврите, согласно принятой формуле (заметим в этой связи, что никто из мещан – членов городского управления – не сумел поставить свою подпись под совместной с кагалом жалобой на зарвавшегося арендатора). Среди евреев, поселившихся в местечке, нашлись те, кто был способен организовать отдельные промыслы и управлять городским хозяйством в целом. Здесь поселились и ремесленники, владевшие всеми необходимыми для местечка специальностями: портные, шапочники, скорняки, а также более редкие специалисты: ювелир, изготовитель котлов, «винник» и «пороховник». Среди хозяев элитных домов были два цирюльника, выполнявшие и медицинские обязанности, а в одном из «затыльных» домов проживала знахарка.

Еврейская община устроила в местечке свои традиционные институции, имела автономное управление – кагал, раввина, хазана, 3 шамесов, 4 шойхетов («резников») и 2 менакеров («жиловник», специалист по очистке мяса от жил) и проч.На обрывистом берегу Ушицы в 1776 году евреи построили Большую деревянную синагогу, которая стала самым выдающимся зданием в местечке. (Старую деревянную церковь вскоре снесли из-за ветхости, а костел построили лишь в начале XIX века). Женская галерея была пристроена к основному объему здания на уровне второго этажа несколько позже. Щелевидный просвет соединил ее с молельным залом. Интерьеры синагоги, сфотографированные в 1920-х годах,– лучшее свидетельство своеобразия культурно-психологического облика общины. Стены синагоги и купол – ярус за ярусом – покрыты полихромными росписями, в нижнем ярусе – тексты молитв и псалмов. Наиболее характерные, изобразительные мотивы помещены в росписях купола. С северной стороны – лев в схватке с единорогом, повозка, въезжающая в ворота. А еще выше райский сад с изображениями зверей, вписанными в картуши. С западной стороны – левиафан, свернувшийся в кольцо, внутри которого находится город, а рядом с ним легендарный «шор». Эти изображения словно приближали мессианские времена, отвечая общему настроению напряженного ожидания прихода Мошиаха и освобождения из голуса. В символических изображениях Миньковецкой синагоги мистический настрой, столь характерный в XVIII веке для евреев юго-восточных окраин Польши, выражен особенно ярко.

О накале мистических поисков выхода из голуса в Миньковцах свидетельствует и тот факт, что здесь образовалась тайная община последователей Якова Франка (1726–1791). В списке франкистов, перешедших в католичество во Львове после диспута 1759 года, фигурируют имена полутора десятка миньковецких евреев.

К 1780-м годам благодаря жизнедеятельности еврейской общины полностью определился городской характер поселения. Миньковецкий рынок с еврейскими ремесленными мастерскими и торговыми лавками представлял собой ядро экономической структуры феодального поместья. Однако полноценным городом, не только в экономической, но и в культурной сфере, Миньковцам предстояло стать лишь на следующем этапе своей истории, в результате совместной деятельности евреев и нового владельца города в области книгоиздательства.

В 1788 году местечко Миньковцы с несколькими селами (всего около 6 тыс. десятин земли) перешло во владение шляхтича Игнация Мархоцкого (1755–1827). В небольшом еврейском местечке, центре сельскохозяйственного ключа, Мархоцкий решил воплотить свои представления об идеальном устройстве города – столицы государства, основанного на началах свободы, законности и просвещения. Эти представления получили наглядное воплощение, когда после второго раздела Польши (1793 год) и присоединения Подолии к Российской империи он расставил по границе своего имения столбы с надписью «Граница государства Миньковецкого от царства Российского», ввел на этой территории собственные ассигнации и учредил свою милицию. С длинной бородой, в пурпурной тоге, расшитой золотом, граф Игнаций Мархоцкий выглядел и ощущал себя патриархом, «отцом народов», населявших его владения. В основу представлений Мархоцкого о городе, государстве и задачах правителя легли любимые им сочинения древних авторов и французских энциклопедистов, сведения из Римского права и постановления Четырехлетнего Сейма.

Одним из первых законодательных актов Мархоцкий фактически отменил в своем имении крепостное право, заменив барщину умеренным чиншем за землю, а круговую поруку – ответственностью каждого перед законом; он запретил под угрозой штрафа называть крестьянина мужиком, холопом, хамом. Главным законотворческим сочинением Мархоцкого стало «Право города Миньковцы» (1791), открывающееся прославлением городов, призванных приносить пользу жителям, способствовать развитию искусств, ремесел и торговли. Согласно вводимому законодательству, владелец города отказался от каких-либо поборов с мещан, за исключением умеренного и постоянного чинша за землю. Он даровал мещанам свободы торговли, промыслов и строительства. Для обеспечения городского самоуправления учреждался магистрат с выборными членами (единственное условие избрания главы магистрата и писаря – их грамотность).

Евреям – жителям города – посвящена отдельная 6-я глава «Права», которая с очевидностью призвана была круто изменить правовое и экономическое положение евреев местечка. Традиционная кагальная система еврейского самоуправления фактически отменялась; евреи, как и прочие горожане, избирались в органы городского самоуправления, подчинялись его решениям и были подсудны городскому суду. Признавая в евреях необходимый для города торговый элемент, владелец ввел чуждую еврейской торговле скрупулезную регламентацию. Согласно взглядам Мархоцкого, ремеслами должны были заниматься мещане-христиане, организованные в ремесленные цехи, этой цеховой организации он посвятил несколько разделов «Права», ограничив до минимума сферу ремесленных промыслов евреев.

Одним из самых насущных и важных нововведений, по мысли Мархоцкого, стало учреждение типографии. Для этой цели в 1792 году в Минковцы прибыл профессиональный типограф Веселовский. В собственной типографии владелец Миньковцов начал издавать свои законодательные акты, религиозные проповеди, торжественные речи, медицинские руководства для народа и даже литературную классику.

Издательское дело, затеянное Мархоцким, не могло остаться незамеченным евреями, ведь владелец местечка внедрил в повседневную жизнь употребление отпечатанных в своей типографии ассигнаций, всевозможных бланков, гербовой бумаги для подачи прошений, а также разнообразных воззваний. Среди евреев нашлись состоятельные люди, которым была близка мысль об организации еврейского книгоиздательского предприятия, они были готовы вложить в него свои средства. Внешние условия вполне благоприятствовали реализации этого проекта: с одной стороны, смелые и всесторонние реформы, проводимые в жизнь владельцем, создавали ощущение независимости жителей от губернской и центральной администрации, да и вопросы цензуры еврейских книг еще не встали на повестку дня; с другой – Миньковцы в 1790-х годах приобрели авторитет регионального еврейского центра – раввин общины р. Копл-Гирш, занимал пост главы раввинского суда уездного центра Ушица, а в 1796 году был избран уездным раввином.

Согласно «ведомости», поданной подольским губернатором Иваном Эссеном, еврейские типографии в Миньковцах были открыты в 1792 и 1802 годах «с разрешения помещика Мархоцкого». «Ведомость о еврейских типографиях», составленная в Министерстве народного просвещения в 1827 году, утверждает, что еврейская типография «заведена [в] 1792 году с воли помещика Мархоцкого». Автор классического труда по истории еврейского печатного дела в Польше Хаим Фридберг считает, что на первое время Мархоцкий предоставил евреям, не имевшим еще типографии, свой печатный пресс. Нет сомнения в том, что граф Мархоцкий поддержал инициативу евреев не только в силу финансовой заинтересованности в предприятии, обязанном платить ему налог. Воспитанный на идеях Просвещения, он не мог не усмотреть в типографии учреждение, прибавляющее честь и славу его городу. Отсюда, возможно, и польская надпись, помещенная по просьбе или требованию владельца на титульных листах еврейских книг «w drukarni w miesс́ie Mińkowcach dziedzycznym Ignacego Scibor Marchockiego» («в типографии наследственного города Игнация Щибора Мархоцкого Миньковцы»).

Разделяя приведенное выше утверждение Фридберга, мы предполагаем, что в первые годы издание польских и еврейских книг происходило в общем помещении, на общем оборудовании, установкой которого руководил польский печатник Веселовский. Большинство источников датирует основание и польской, и еврейской типографий в Миньковцах 1792 года. Издание книг на иврите и на польском началось также практически одновременно – первая еврейская книга вышла предположительно в 1795 году, а первая польская – в 1796 году.

Еврейские книги начал издавать в Миньковцах типограф Иехезкел, прибывший из Межирова вместе с двумя наборщиками в 1795 году. Совладельцами первой еврейской типографии в Миньковцах стали местные евреи Йосеф и его сын Мойше, известный впоследствии под именем Мойше Мадпис (Печатник).

Вместе с миньковецкими евреями в типографии трудились специалисты-наборщики и рабочие пресса («прессцайгеры») из Межирова, Сухостава и Кореца. Среди религиозных авторитетов, рекомендовавших первые издания типографии, были знаменитый хасидский цадик р. Леви-Ицхок из Бердичева и миньковецкий раввин Яков-Цви (он же Копл-Гирш), глава раввинского суда в Ушице и раввин Ушицкого уезда.

Первая типография в Миньковцах прекратила свое существование в 1801 году, когда Иехезкел возвращается в Межиров и туда же переезжает миньковецкий печатник Иехил-Михл Кахана, прихватив с собой типографские материалы и печатные доски с изображениями цветов, использовавшиеся для оформления титулов миньковецких изданий. Тогда же дети Мойше Мадписа продали унаследованную ими часть издательского оборудования печатникам местечка Белозерка (Кременецкого уезда), передав им и рукописи, предполагавшиеся к изданию в Миньковцах.

Однако после двухлетнего перерыва в 1803 году в Миньковцах открылись сразу две еврейские типографии: печатника Авроома-Мордехая (по-видимому, брата Иехезкела), который перевез свой печатный станок из Межирова, и Менахема-Мендла, сына Авроома-Шеваха.

В период до 1818 года в Миньковцах открылась третья еврейская типография. Ее владельцем был р. Хаим, сын р. Ицхака, издававший книги как на иврите, так и на идише.

Изданные в Миньковцах книги ценились в еврейском мире за их высокое качество; авторитетные раввины рекомендовали миньковецкую типографию желающим издать ту или иную рукопись. Несколько раз издание еврейских книг в Миньковцах прерывалось на срок от двух до четырех лет, а затем вновь возобновлялось. Деятельность очередного миньковецкого издателя нередко начиналась с выпуска в свет новой, не издававшейся до того рукописи; возможно лицо, передававшее рукопись в типографию, участвовало также в расходах по ее изданию.

В 1827 году, в год смерти владельца местечка, выпуск еврейских книг в Миньковцах прекратился. В общей сложности за 32 года здесь было издано более 40 книг, среди них молитвенники, сборники псалмов и слихойс, библейские книги, книги мидрашей, кабалистические и хасидские сочинения, этические трактаты и т. д.

Тиражи Миньковецких типографий, как и большинства еврейских типографий Украины, не были массовыми и составляли, вероятно, не более тысячи экземпляров (сегодня миньковецкие издания являются библиографической редкостью). При таких тиражах невысоким был и коммерческий эффект книгоиздательского предприятия, что вынуждало его хозяев время от времени закрывать или продавать его. Думается, что именно благодаря поддержке и покровительству владельца местечка миньковецкое книгоиздательство стало самым долговременным и плодотворным издательским проектом подольского еврейства.

По смерти Игнация Мархоцкого миньковецкое имение досталось его сыну Каролю, который после польского восстания 1830–1831 года был выслан в Курск, а затем в Пермь и вернулся ненадолго в Миньковцы лишь в 1832 году. Возможно, в том же году евреи предприняли попытку возобновить печатное дело в Миньковцах, издав сочинение по еврейской этике «Рейшис хохма», эта книга и стала последним миньковецким изданием. В 1836 году местечко Миньковцы перешло в государственное владение.

04.09.2007 15-45