Черновицы?! Черновцы...

Еврейский Обозреватель

Когда-то этот город льстил себе прозвищами «Буковинского Парижа» и «Маленькой Вены». Черновицы всегда ощущали себя частью Империи, фрагментом Большой Европы, затерянным в карпатских горах. Так было и в румынское предвоенное 20-летие, и даже приход Советов в 1940-м (и переименование в Черновцы в 1944-м) не враз уничтожил австро-венгерское прошлое города и интеллектуально-аристократические замашки его обитателей.

Поэтесса Роза Ауслендер — буковинская еврейка и классик немецкой литературы вспоминала о «малой родине» как городе мечтателей и адептов, населенном ницшеанцами, марксистами, фрейдистами, городе, где бредили Гельдерлином и Рильке. В этом культурном оазисе немецкий язык был таким же паролем еврейской интеллигенции, как для будапештского еврея Теодора Герцля или еврея пражского Франца Кафки. Архитектурные стили смешаны здесь столь же причудливо, как и лица бывших жильцов — модерн, мавританские и барочные мотивы, конструктивизм. Уникален местный баухаус — такие функционально-минималистские балконы можно увидеть в старом Тель-Авиве, где в 30-х годах осели евреи-архитекторы из Германии. В одном из таких модных в ту пору домов прошло черновицкое детство известнейшего ныне израильского писателя Аарона Аппельфельда.

Культурные слои буквально лежат под ногами — вот австро-венгерский канализационный люк (как новенький, клеймо Vienna и не думает тускнеть!), вот румынский (этот попроще будет, но все равно приличней советского), взгляд вверх — этот готический домик хранит на фронтоне имя хозяйки — villa Helen, как и «офис» некого Исаака Айсиковича.

Евреев здесь было неприлично много даже по меркам довоенного времени — половина горожан. Около 30 синагог (не только ортодоксальных — редкость для тогдашней Восточной Европы!), сотни общинных зданий, десятки еврейских школ, восемь ивритских гимназий, идишистские газеты и журналы — «Ди найе Цайтунг», «Черновицер Блеттер», «Арбайтер цайтунг». Все это в прошлом, как и спектакли последнего в Украине еврейского театра, закрытого в 50-х, переполненные залы на концертах Сиди Таль в 60-х, первая массовая иммиграция в начале 70-х и первые легальные в СССР еврейские организации в конце 80-х.

Лет тридцать назад из распахнутых окон противоположных домов здесь еще звучал идиш — еврейские матроны развешивали белье и обменивались последними новостями. Ныне, согласно официальной переписи, в Черновцах осталось аж 1400 евреев, в основном — клиентов хеседа, существует и еврейская школа, кстати, первая в послевоенной Украине, осталась одна небольшая действующая синагога.

В роскошном, построенном в 1908 году на средства общины, Еврейском доме сегодня Дворец культуры. Община же квартирует одну комнату на последнем этаже символа ее былой славы. Символично-горько, но... справедливо. Впрочем, Немецкий, Польский и Румынский национальные дома постигла та же закономерная участь.

В бывших черновицких синагогах сегодня — жэки и бутики, тресты и христианские молельные дома. И это, как ни парадоксально, еще завидная судьба. «Дворец» ружинского цадика в Садгоре, поражавший современников своим великолепием и в советское время надолго приютивший «Сельхозтехнику», был на закате перестройки отдан одной из еврейских общин. Возможно, техники МТС были не лучшими хранителями этого памятника еврейско-буковинской истории. Но то, во что превратился «дворец» за эти ничейные годы под силу представить лишь декоратору фильмов ужасов. Рваные зубья выбитых стекол в проемах окон, проломленная крыша, вырванная с мясом проводка, мусор по щиколотку...

Пыльные, почти проселочные дороги в 300 метрах от мэрии, стены, изошедшие рыбьей чешуей от слоев дешевой краски, деревянные балки, подпирающие изящный балкон изысканного некогда здания в центре города. «Маленькая Вена» превращается в большую Жмеринку. Горечь в том, что Черновцы никогда не слыли провинцией, как были лишены налета провинциальности прибалтийские Каунас или Тарту.

Осколки интеллектуального реноме еще рассыпаны в центре города в виде многочисленных книжных магазинчиков. Ассортимент бедноват, но, порывшись на пыльных полках местных «букинистов», можно за 3–5–10 гривен отыскать и раритет советских времен.

Зарплаты в городе тоже провинциальные — программисту могут предложить 300-400 гривен в месяц. Цены на недвижимость при этом почти киевские — однокомнатная «хрущевка» в спальном районе потянет на 20–25 тысяч условных.

Гурманам, правда, раздолье — бизнес-ланч (точнее, по старинке — «комплексный обед») в хорошем ресторане обойдется в смешные 7–8 гривен. В стильной «Віденській кав’ярні» — а заведение такого класса не сыщешь и в столице, клиент побогаче — россияне, а то и гости из дальнего зарубежья. Но и здесь цены на щедрый кусок «Шварцвальда», «Захера» или чашечку кофе «хоффбург «с желтком вполне сопоставимы с киевскими фаст-фудами.

В городском краеведческом потревоженные явлением посетителя — событие, видимо, из ряда вон — смотрительницы торопливо включают освещение в пустых залах. «Австрийская» экспозиция нафарширована еврейскими персоналиями — Бено Штраухер — депутат австрийского парламента; Эдуард Райс — первый еврейский бургомистр Черновцов; Макс Фокшанер — глава черновицкой палаты адвокатов, известный политик; меценаты Кислингеры и Титтингеры, банкир Самуэль Луттингер и даже первый пивовар Черновцов, представьте себе, тоже, далеко не немец...

В «военном» зале евреи города помянуты тремя скромными фото — расстрел в 1941-м, марш памяти 1991-го и открытие памятника жертвам Холокоста. Зато оперативно, по соседству с портретом принимающего присягу Кучмы, смонтирован стенд, посвященный оранжевой революции в Черновцах, — место нашлось даже протоколу городского избиркома.

Рынок в районе бывшего гетто, в коллективной памяти горожан так и оставшийся «еврейским», бронзовые барельефы с профилями Сиди Таль, писателя Элиезера Штейнбарга, памятник Паулю Целану да редкие пожилые еврейские лица на улицах — вот и все, что осталось от столицы буковинского еврейства. Да еще землячества, разбросанные по всему миру.

Поэтому вполне естественен восторг дочки хозяйки бутика, которая, завидев покупателей семитской внешности, громким шепотом сообщает маме: «Смотри, евреи!»

«24 семьи жили в нашем доме, — говорит старожилка Черновцов Эсфирь Лазаревна. — Две русских, по одной украинской и польской, остальные — вы правильно подумали. Из евреев сегодня осталась я одна».

Комментарии, как говорится, излишни.

История не терпит сослагательного наклонения и разговоры о возрождении общины (Общины, а не организаций-фондов-ассоциаций!) — из области спекуляций. Но особый дух Города, окутанного еврейским прошлым с его ценностями и атмосферой интеллектуального поиска еще можно попытаться сохранить. Хотя, побродив по переулкам изуродованного «Буковинского Парижа» и отряхнув с глаз сентиментальную пелену, и в это верится с трудом.

ЧерновИцы уходят в небытие, их место неумолимо занимают Черновцы.

16.05.2005 12-39