Неповторимый голос Марка Бернеса

«Еврейский журнал»

Когда он пел «Шаланды, полные кефали», публика была уверена, что так проникновенно петь об Одессе может только тот, кто родился в этом замечательном приморском городе. А на самом деле Марк Наумович Бернес (Нейман) родился 8 октября 1911 года в Нежине, Черниговской губернии, в семье бухгалтера.

Когда мальчику было пять лет, семья перебралась в Харьков. Отец мечтал, чтобы у сына была более надежная профессия, но Марк думал иначе. В 15 лет он попал на спектакль в театр, и тема «выбора» отпала сама собой. Он расклеивал афиши на улицах, а потом сам превратился в живую афишу: ходил по улицам с транспарантом, приглашавшим на очередную премьеру Харьковского драмтеатра. Через какое-то время юношу взяли статистом в театр Николая Синельникова (там начинали Клавдия Шульженко и Исаак Дунаевский),

В то время статисты были люди востребованные. В них нуждались и в оперетте, и в драме, они были необходимы гастрольным и местным труппам. Его дебют состоялся в «Мадам Помпадур», где он выступил в образе безмолвного кельнера. Марку казалось, что все смотрят только на него. Так оно и было: у взволнованного дебютанта прямо на сцене отклеились огромные войлочные бакенбарды…

В 17 лет, с бутербродами в кармане, Марк ушел из дома, собираясь стать актером. Он уехал в Москву, уверенный, что его ждут в Малом театре. Где, собственно, находится Малый, он узнал на Курском вокзале от носильщика. Самое удивительное, что в театр его приняли с первого захода. Правда, поручаемые ему роли не отличались многословием: третий слуга, второй копейщик, «неизвестный в трактире»... Всё в таком духе. Через полгода он перешел в другой театр. Переход не отнял много времени: достаточно пересечь Театральную площадь, чтобы оказаться в Большом, тоже испытывавшем нужду в статистах.

В начале 1930-го его приняли в театр Корша актером «вспомогательного» состава: те же роли на выходах. В трудовой книжке Бернеса появилась запись: «За лучшие качественные показатели работы премирован ордером на обувь. Протокол от 4 июля 1932 года».

У Корша он познакомился со своей первой женой - Паолой, Пашей. В то время они жили в Петровском переулке, рядом с филиалом МХАТа, в крохотной комнатушке. Здесь, у Бернесов, Исаак Бабель впервые прочитал свой новый рассказ «Отелло», в котором после посещения театра жена обращается к мужу: «Наум! Ты видел сейчас любовь? А у тебя что?..». Слово «любовь» Бабель произносил без мягкого знака. С тех пор рефреном Бернеса - когда он сталкивался с пошлостью в искусстве и жизни - стала фраза: «Сегодня животные штуки, завтра животные штуки, а где же любов, ребята?.».

В 1935 году Бернес познакомился с Н.Погодиным и стал его секретарем, с этого же времени начал сниматься в кино. Первые значительные роли сыграл в фильмах С.Юткевича «Шахтеры» и «Человек с ружьем». В последнем фильме герой Бернеса спел «Тучи над городом встали», и с тех пор лирическая песня у актера часто дополняла характеристику многих его героев.
Популярность Бернесу принесла роль солдата Аркадия Дзюбина в кинофильме «Два бойца» (режиссер Л.Луков). Песня «Темная ночь», исполненная Бернесом в этой картине, стала классическим образцом песенной лирики. К числу удач Бернеса можно отнести создание психологически сложного характера старого вора Огонька в фильме «Ночной патруль». Снимался также в кинокартинах «Истребители», «Большая жизнь», «Великий перелом», «Третий удар», «Тарас Шевченко», «Школа мужества», «Они были первыми», «Женя, Женечка и «катюша»«.
С 1950 года выступал на эстраде как исполнитель песен. В содружестве с композитором Э.Колмановским родилась одна из самых известных песен из репертуара Бернеса - «Я люблю тебя, жизнь».
Впервые Марк Наумович почувствовал себя плохо прямо на концерте. Он допел до конца, вышел за кулисы и упал. Когда у него начались боли в спине, первое, что пришло в голову: радикулит. С этим его и положили в клинику. А на другой день оттуда позвонили его жене Л. М. Бернес-Бодровой с просьбой прийти часа на два раньше условленного. Лилия Михайловна вспоминала:

- Я приехала. Мне сказали, что Марк умирает. Рак корня легких - он был неоперабельный. Отец Марка тоже умер от рака. И Паола, первая жена. Возможно, сказались и газетная травля, и нужда, и безработица. Начиналось все очень медленно. Марка оставляли силы. Он говорил, что не может петь по пятнадцать - двадцать песен, сокращал выступления. Не было сил гулять, потом передвигаться. А по-настоящему - когда уже поставили диагноз - он болел всего 51 день. Он лежал один в огромной палате. Был консилиум: Перельман, Шехтер, Чазов, Павлов. Кто-то попросил меня выйти. Марк сказал: «Нет, она останется здесь». При мне они его осмотрели, а потом, уже наедине, сказали, что ничего нельзя сделать, можно только облучать… Марк, думаю, догадывался о диагнозе. Однажды сказал: «Пришли Жана (это мой сын), я скажу, к кому пойти в Дом звукозаписи, чтобы он на маленький магнитофон записал четыре песни. Когда будете меня хоронить, чтоб никаких речей и оркестров не было». Жан это сделал. Потом Марк сказал: «Лилька, у тебя будет забота похоронить меня на Новодевичьем». А с другой стороны, говорил врачам: «Вот поправлюсь, такой концерт вам закачу!» Последние дни он не отпускал меня ни на минуту. Мне даже предлагали лечь рядом в палату. Умер он в субботу, 16 августа 1969-го. Через два дня должны были подписать указ о присвоении ему звания народного артиста СССР…».

Чтобы записать знаменитых «Журавлей» Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова, уже не встававший с кровати Бернес поднялся, зная, что идет на свою последнюю в жизни запись. Вернувшись, сказал Лиле: «Кажется, хорошо...». Эта песня стала последней в репертуаре артиста. Пластинка с ее записью была издана уже после смерти певца.

10.10.2007 14-25