Алла Гербер: "Неонацисты сейчас готовятся к очередному рывку "

Еврейский Обозреватель

Недооценив опасность неонацистских группировок, Россия сегодня стремится преодолеть подъем радикально-националистических настроений. Генпрокурор Юрий Чайка даже пожурил своих подчиненных за то, что нередко «при наличии информации о деятельности неформальных молодежных организаций оперативных мер не принимается». Насколько серьезна угроза «коричневой чумы» в стране, победившей фашистов? Об этом беседа с президентом фонда «Холокост» Аллой Гербер, которая по приглашению президента вошла в новый состав Общественной палаты РФ.

— Алла Ефремовна, зарубежные наблюдатели отмечают рост антисемитизма в Европе. По данным социологов, даже в раскаявшейся Германии юдофобией заражен довольно высокий процент молодежи, а 20% представителей нового поколения немцев заявили, что евреи не должны иметь такие же права, как другие граждане. Насколько сильна эта новая старая тенденция в России?

— Безусловно, и в России антисемитизм набирает качественную силу. Сегодня в России градус юдофобии крепок из-за культивирования идеи «Россия для русских» и огромного разрыва между доходами бедных и богатых. Считается, что «если в кране нет воды, ее выпили жиды». Укоренившиеся стереотипы — это одно. Но есть организованный антисемитизм. Он исходит от различных «славянских союзов», «русских патриотов», скинхедов, которые появились в России с середины 90-х годов. Неонацистские проявления мы встречаем повсюду: в свастике на стенах, в вандализме, в плакатах, в литературе, которой полно в Интернете и на прилавках.

По данным правозащитников, в России сейчас от 60 до 70 тысяч скинхедов. В отличие от Европы, где скинхедские течения возникли как протест против безработицы и где сегодня среди них есть как неонацисты, так и антифашисты, в России они все на одно лицо, одинаково проповедуют лозунг «Россия для русских», бьют и убивают всех непохожих: желтых, рыжих, черных, длинноволосых...

— А почему нацистская идеология находит отклик именно в молодежной среде? Как в стране, победившей фашизм, в принципе могут прославлять Гитлера и вермахт?

— Здесь две причины. Первая, конечно, воспитание в семье. Среди неонацистов почти нет интеллигентов. Как правило, это выходцы из маргинальных слоев. В их семьях не о подвигах дедушки рассказывают, а продают ордена Великой Отечественной для того, чтобы купить на вырученные деньги водку. Молодые люди все это видят. И слышат разговоры о том, что «если бы тогда победил Гитлер, мы бы жили гораздо лучше». И вторая причина — опрометчивая государственная политика.

В России же всегда ищут черта. Видимо, не очень сработал образ Америки. Поэтому власть стала говорить об опасности фашизма и даже в какой-то степени его культивировать. А когда спохватились, подъем радикально-националистических настроений уже произошел.

— А разве активность скинхедов не снизилась после ареста лидера крупнейшей неонацистской группы «Формат-18» Максима Марцинкевича по кличке «Тесак»?

— В последние месяцы неонацисты, действительно, немного затихли. Но связано это не с арестом вожака, а с действиями силовых структур, — они всегда активизируют работу в предвыборное время, когда любые скандалы, начиная от «маршей несогласных» до скинхедских вылазок, для власти невыгодны. По моему ощущению, неонацисты сейчас готовятся к очередному рывку. Благоприятной почвой может стать, например, резкий всплеск инфляции, который всколыхнет массовое недовольство.

— Вы сказали, что государство, наконец, стало противодействовать экстремизму. Действительно, при Генпрокуратуре создано специальное управление, в мае суд впервые потребовал заблокировать доступ к четырем экстремистским сайтам. Почему дело сдвинулось с мертвой точки?

— Во-первых, ситуация уже была столь обострена, что стало ясно — дальше бездействовать нельзя. Во-вторых, участившиеся убийства по мотивам национальной и расовой ненависти получили международный резонанс. Иностранцы стали целыми группами отказываться учиться в российских вузах, что негативно сказалось на доходах университетов. Начал падать международный престиж России. Все это привело к тому, что в отношении экстремистских группировок стали, наконец, возбуждать уголовные дела.

А до этого с 1990 года ни одного уголовного процесса! Хотя и наш фонд, и Московская Хельсинкская группа неоднократно поднимали эти проблемы в своих обращениях в различные органы власти.

— Не только уголовные дела, но еще и впервые за пять лет действия закона о противодействии экстремизму опубликован список экстремистских материалов. Однако из них неонацистских — раз-два и обчелся...

— В этом плане меня не вполне удовлетворяет сам закон. Он такого широкого толкования, что по нему суд может признать экстремистской книгу, предположим, Гарри Каспарова и не признавать таковой многочисленную нацистскую и неонацистскую литературу, в которой героизируются Геринг, Геббельс, Гитлер и которая продается во многих российских магазинах...

Есть книги, которые надо запретить печатать и продавать. И есть события, когда власть должна обращаться к народу и говорить, что в XXI веке в цивилизованной стране национализм и антисемитизм невозможны. После каждого националистического проявления, будь то нападение скинхедов на еврейскую школу, погром на кладбище или убийство иностранного студента, власть должна реагировать. Так же, как делают это политики в Европе. Например, во Франции после акта вандализма в еврейском квартале миллионы людей во главе с Миттераном вышли на демонстрацию.

— Тем не менее, когда в кабинете у мэра Ставрополя находят флаг и награды нацистской Германии, хотя известно, что он никогда этим не увлекался, появляется ощущение, что обвинения в фашизме используют для дискредитации нелояльных или провинившихся.

— Разумеется, это дискредитирует образ мэра в глазах простого народа. Для старшего поколения это означает, что такой человек уже не может работать главой города. Сводить таким образом политические счеты — характерное действие нашего политического спектакля. Это очень опасно. Ксенофобия и так процветает. Я называю это тяжелым вирусом. Его надо серьезно лечить, но не программами, которые плохо написаны, и не казенными брошюрами, которые никто не читает. Нужно апеллировать к мнению авторитетных людей. Ненависть разлагает нацию изнутри. Именно в защиту нации сегодня должны выступать лучшие представители российской интеллигенции.

— Если государство не может создать атмосферу, при которой появление свастики становится немыслимым, если не может поймать тех, кто ее рисует, так может хотя бы дворникам дать команду стирать фразы типа «Зиг хайль!» на домах и заборах?

— По правилам, сотрудники коммунальных служб должны стирать на домах любые рисунки, которые портят архитектурный облик. А фашистские символы и лозунги, по закону о противодействии экстремизму, вообще недопустимы. Другое дело, почему наши коммунальщики этого почти не делают. Потому что санкций нет! Вы слышали, чтобы руководитель ЖЭУ получил выговор за то, что в зоне его ответственности свастики много? Я — нет.

— Алла Ефремовна, к работе приступил новый созыв Общественной палаты. Какие приоритеты расставите в своей работе?

— Безусловно, буду заниматься проблемами неонацизма. В частности, буду бороться за то, чтобы Международный день памяти жертв Холокоста — 27 января — ежегодно отмечался и в России. Наша страна подписалась под соответствующим решением Совбеза ООН, но до сих пор его не выполнила.

12.03.2008 10-11