ЕФИМ ШИФРИН: "...У МЕНЯ И СВИДЕТЕЛЬСТВА ЕСТЬ"

Известия.ру

На днях Ефим ШИФРИН отметит 25-летие творческой деятельности. Точной даты юбилея нет - двадцать пять лет назад молодой человек пришел на эстраду, несколько дней назад не слишком молодой, зато очень известный человек начал репетировать юбилейный концерт. Шифрин говорит, что он до сих пор чувствует себя приготовишкой - самое главное должно начаться сейчас. О главном его расспросил корреспондент "Известий" Алексей ФИЛИППОВ.

- Вы завзятый книжник, человек думающий и небанальный. Это не вступает в противоречие с вашей профессией? Необходимость изо дня в день смешить людей - тяжкий крест.

- А ничего другого у меня не получится. Я ничего никогда не продам, не смастерю руками и на олимпийскую высоту не прыгну. И мне не кажется, что смешить людей безнадежно неинтеллектуальное занятие.

- А то, что вас могут спутать с вашим персонажем...

- Вот это досаждает больше всего. Чаще всего меня щиплют, кусают и даже обижают из-за того, что путают с моим героем. С одной стороны, это большой комплимент мне как артисту. Хорошо бы драматических актеров путали с Гамлетом и Отелло так, как меня с моими дураками... А с другой - не до такой же степени! Критики пишут: "Шифрин сказал то, Шифрин сказал се", а я начинаю кипятиться: я же ничего такого не говорил, у меня и свидетельства есть. Вот трудовые соглашения: это сказал не я, а мои авторы. Раздражает и облик моего героя - но тот, над которым потешается толпа, не может вставать с мыслями о Кьеркегоре. Смешной человек всегда нелеп и неказист .

- Но взгляните на ролевые установки наших эстрадников: Задорнов играет эстета и интеллектуала, у Жванецкого социальный подтекст, а если вашего героя спутают с Петросяном, вам станет обидно...

- Вы зря включаете меня в этот замечательный круг. Задорнов и Жванецкий писатели, я не думаю, что они что-то играют, у них позиция более выгодная: они не изображают людей, а рассказывают о них. А Петросяна трогать не надо - он и так похож на святого Себастьяна, в него не втыкает булавки только ленивый. Другое дело, если бы вы поставили меня в один ряд с комиками: вы же не спутаете с Балбесом умнейшего и лукавого Юрия Владимировича Никулина? Критики сетуют на речь моих героев, и я сокрушаюсь вместе с ними. Но сегодня так говорят - и кто же обратит на это внимание, как не человек, занимающийся искусством смешного?

- Может быть, критиков раздражает то, что вы презираете улицу?

- Судя по Интернету, это раздражает и "патриотическую" часть электората. Таково злокозненное свойство моего племени: мы хотим извести русский народ всеми доступными средствами. "Патриотическая" общественность чувствует дистанцию между мной и персонажем и считает, что я ее намеренно подчеркиваю - чтобы поиздеваться над народом.

- Мне кажется, что основная часть потребителей массового культурного продукта за последние годы сильно отупела. Для того, чтобы потребитель что-то почувствовал, его надо не пощекотать, а пнуть.

- А мне кажется, что культурное равновесие неизменно: в каждом школьном классе были, есть и будут и победитель олимпиады, и кандидат на нары. Массовая культура живет бок о бок с настоящей; тонкий человек никогда не опустится до пошлого юмора ; тот, кто к нему привык, не польстится на высокое искусство. Вспомните проходившие через жернова согласительных комиссий юмористические тексты застойной поры: неужели они были так хороши? Вспомните Хазанова, рассказывающего о том, как человек обделался, съев арбуз. Если бы он, член президентского совета по культуре, поведал об этом сейчас, стало бы страшно...

- Тогда известные эстрадники не были частью бомонда, не жили в одном доме с Ельциным, не давали советы Путину. Эстрадник оставался паяцем, и в этом была его сила. А когда на эстраду выходят государственные люди, обросшие тоннами благополучия, я подозреваю ложь и ощущаю неловкость...

- Возьмите и перепишите роль шута в "Короле Лире": назначьте его Клавдием в "Гамлете". Ничего не получится - у шута должно быть его место. Можно ли вообразить шута, ездящего на "Гелендвагене" или дорогом "Мерседесе"? Эстрадников повысили, чем пахнет жизнь, они забыли. Но это более общая проблема: взгляните на актеров, по инерции играющих сельских тружеников и тщательно убивающих эту память во время посещения парижских "бутиков"...

- Вы не любите бутики?

- Я хочу сказать, что есть Москва и есть Россия, друг с другом они не соотносятся. Есть бутики и живущая премьерами богема. Находящуюся в границах Садового кольца Москву волнует, хорошо ли станцевал Цискаридзе в балете Ролана Пети. Но отъехав от Москвы, думаешь: "Мама родная! Да ведь страну все это не волнует". Столичное телевидение приготовило для провинции много вкусненького - Ролана Пети, вручение "ТЭФИ ", "Шоу Трумена", но если мы залезем на сайт Gallup-Media, то увидим, что у первого, второго и третьего каналов доля шесть и рейтинг три. А мой бенефис, показанный в этот же вечер, собрал запредельные цифры, хоть это и был повтор. И это не значит, что я хороший, а "ТЭФИ" и "Шоу Трумэна" плохие - просто столичные телевизионные игры оборачиваются посланием глухих глухим. А потом сокрушаются, что народ смотрит "Аншлаг".

- Как вы ощущаете природу отечественного юмора? Юмор ведь обусловлен не только социально, но и генетически - немецкий анекдот русскому человеку непонятен...

- Обычно я не вижу разницы между понятиями "русский" и "российский", но там, где речь заходит о юморе, я должен ее подчеркнуть. Русский юмор живет в афанасьевских сказках, виршах Баркова, в пушкинской "Гавриилиаде". Но в российский смех, к счастью, влилось еще несколько национальных характеристик. Немалую роль сыграл феномен одесской литературы и фольклор - говорю это без иронии - братских народов. Анекдоты об армянском радио и еврейские анекдоты, байки о Ходже Насреддине или Киндзюлисе складывались в единую мозаику: здесь все уживается и перетекает друг в друга. И если Василий Иванович встречается с Рабиновичем на этом поле, то совершенно неважно, кто победит.

23.02.2003 14-28