Два старта в "звездное" небо

MIGnews.com

Когда на сцене Елена Воробей – неважно, что она при этом делает, пародирует, поет или читает юмористические монологи, – у зрителя одно желание: чтобы она со сцены не уходила. Несмотря на молодость и сравнительно недолгий "стаж" на "большой" сцене, Елена Воробей уверенно входит в "высший эшелон" мастеров юмористического жанра. Она снискала у публики любовь, переходящую в обожание.

Но все это она могла получить еще в 1993 году, после того, как стала обладателем всех мыслимых призов, включая Гран-при, конкурса молодых исполнителей "Москва - Ялта транзит". Помните смешную девчонку в школьной форме с бутербродом в руке и немыслимой фамилией Лебенбаум? Но она, как Золушка, сбежала сразу после бала – то есть торжественного банкета в свою честь, даже ни с кем не попрощавшись.
Как правило, Судьба дает человеку только один такой шанс в жизни. Но Елене она дала и второй: ее пригласил к себе в театр Владимир Винокур. И уже этот второй шанс Елена не упустила.

Она взяла себе псевдоним Воробей – и изменила траекторию судьбы, как изменила ее и великая Эдит, взявшая псевдоним Пиаф, в честь которой Елена и стала называться Воробей. Между ними, несмотря на колоссальные различия, есть и общее: обе начинали без денег, без связей и без покровителей. Потом, конечно, это все появилось. Но - только благодаря огромному таланту и огромной работоспособности.

- Лена, вы впервые на исторической родине?

- Нет, что вы! Я три года назад здесь была с огромным туром.

- Отличаются ли для вас гастроли в Израиле от гастролей в любой другой стране?

- Я помню свои первые гастроли. О них невозможно забыть, потому что, во-первых, они были первыми, а во-вторых, еще и потому, что Израиль мог стать моим вторым домом уже давно - моя семья чуть сюда не эмигрировала, когда я училась в первом классе.

- А почему все-таки не эмигрировала?

- Мой дедушка был против. Я была любимая внучка, и он был против того, чтобы меня сюда увозили. Не знаю, несколько это правда, но мне рассказывал он сам, что он пошел в горком партии, написал письмо протеста, и нас не выпустили.

- А если бы все-таки ваш дедушка так не поступил, состоялась бы ваша карьера? Смогли бы вы стать юмористкой на израильской сцене?

- Во-первых, история не терпит сослагательного наклонения. Во-вторых, я думаю, что моя жизнь сложилась бы совершенно иначе, потому что здесь другой ритм и уклад жизни, и люди другие. Я думаю, что того дворового театра, который я организовала у себя в Бресте в семь лет, здесь бы у меня не было! В семь лет мы с подружками сделали концертные программы и ходили по дворам, просто показывая программу людям, которые живут в домах.

- Вы выросли в Бресте, это маленький городишко. Понятно, что там вы артисткой стать не могли, надо было ехать учиться в другой город. Из Бреста вы куда мечтали уехать - в Питер или в Москву?

- В Питер.

- Почему? Ведь в Москве театральных училищ намного больше!

- Я там однажды побывала и влюбилась в этот город. И самое главное: там произошло событие, которое предопределило выбор города – я случайно оказалось на улице Моховой, дом 34. Там находится Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Я увидела то место, где становятся артистами. Там я увидела фотографии любимых артистов кино и театров – Боярского, Фрейндлих, Черкасова, Лаврова, Басилашвили и многих других.

- Но если бы вам не удалось поступить в ЛГИТМИК? Он ведь всего один на весь север!

- Я и не поступила с первого захода. Я три года подряд ездила туда поступать. И поступила только на третий раз.

- После окончания института вы получили диплом и… тогда еще распределяли молодых специалистов или в ваше время уже не было такой прекрасной вещи?

- Да, еще распределяли, но у нас курс был сразу определен в Ленинград. Изначально мы знали. Мы попали в эстрадно-драматический театр под названием "Буфф".

- И там вы и коротали время, пока не попали на конкурс " Москва - Ялта транзит"?

- Это было в год окончания института, в 1993 году.

- Те, кто выигрывал его в Юрмале, а потом и в Ялте - они стали не то что звездами, они стали мега-звездами - Малинин, Агутин, Павлиашвили... Почему это не случилось с вами?

- Во-первых, я думаю, потому что я из Петербурга. Получив все призы, я в тот же вечер укатила обратно, на берега Невы. Наверное, отчасти поэтому мне не хотели давать Гран-при, понимая, что это, скорее всего, и произойдет. Но истина дороже... У меня был любимый город за спиной, меня ждал любимый человек, любимый театр и любимые друзья. И я сделала свой выбор, понимая, что, возможно, я делаю ошибку.

- Когда ваша семья узнала, что вы едете поступать на артистку, они посчитали это благопристойным занятием для еврейского ребенка?

- Дедушка очень переживал. Он так переживал, что вызвал папу на беседу и долго выяснял, что за авантюру я затеяла. Он так мечтал видеть меня преподавателем музыки! Он для этого сделал все! Он купил мне мой первый инструмент – фортепьяно, он водил меня за руку в музыкальную школу, он настоял на том, чтобы я получила музыкальное образование после восьми классов. И вдруг – такой поворот. И когда ему отец сказал: "Не волнуйся, она вот первый год провалила, второй провалила – она не поступит". И дедушка его спрашивал: "Точно не поступит?", а папа отвечал: "Точно, я тебе говорю!" Дедушка подумал, помолчал и сказал: "А если, не дай Бог, поступит?"

- Вы иногда задумываетесь над тем, что судьба есть и, наверное, она у вас уже записана хорошей?

- Конечно, я думаю, что ТАМ все решено за нас. Но без нашего участия все может быть гораздо хуже. Все-таки нужно немножко корректировать. Банально прозвучит – я за самосовершенствование, я за обучение. Когда человек стремится к чему-то... дорогу осилит идущий, правильно? И поэтому складывать руки, довольствоваться тем, что... мы ведь все от природы ленивы, и не заставлять себя – для меня это значит немного деградировать. Даже просто стоять на месте, - для меня это неприемлемо. Обучение чему-то новому, поиски себя, пробовать и там, и там, и там – это означает прогресс, а все остальное – регресс.

- Женщины, как правило, не любят, когда над ними смеются, а вы сознательно выставляете себя на посмешище. Как вы себя сломали? Или для вас это совершенно естественно?

- Знаю по себе, что, действительно, не любят люди, когда над ними смеются. Вот однажды поняв это, я обратила внимание на то, что, когда я начинаю дурачиться, надо мной смеются с большой охотой, просто "угорают", понимаете? И так от этого людям хорошо, что смеются не над ними, а надо мной... Я себе однажды призналась в том, что я могу это делать профессионально, и если я не буду стесняться того, что надо мной смеются, я просто буду думать, что я хорошо делаю свою работу. Как ни пыталась я быть героиней-любовницей, героиней в драматическом театре, я для зрителей выглядела неубедительно. Все равно, когда они меня видели, улыбки не сходила с их лиц. И однажды мой педагог, Исаак Романович Штокбант, сказал: "Ну, чего ты выкаблучиваешься? Ну, посмотри на себя, ведь ты же комедийная, Лена!"

- Зато с вашим амплуа на сцене можно жить бесконечно. Как сказал Винокур: "Нас со сцены уносят ногами вперед".

- Я согласна, конечно. Нас со сцены уносят тогда, когда мы, к сожалению, уже не интересуем зрителей. Все, тогда можно уже не ждать, пока нас унесут ногами вперед, а лучше уйти самим.

- Можно ли про вас сказать "типичная еврейская девушка"? Например, вы умеете вязать? Шить? Готовить?

- Нет, ни вязать, ни шить. А вот готовить я умею. Хотя никто меня этому не учил, а готовлю я очень хорошо.

- Вокруг вас много знаменитостей. Они помогали вам в работе?

- Конечно, несмотря на то, что они – признанные мастера сцены. Винокуру, Кларе Новиковой я, в принципе, обязана творческой жизнью. И Геннадий Хазанов звал меня в свой театр. И Винокур. Клара Новикова первой замолвила за меня слово Регине Дубовицкой. Она звала меня в "Аншлаг" года три, наверное. Вообще судьба мне дарила встречи с такими людьми, Артистами с большой буквы! Это прекрасные люди, которые обо мне заботились, их волновала моя судьба.

- А теперь "в благодарность" вы с ними вступили в конкуренцию?

- У молодых артистов такой задачи никогда нет! Поверьте мне, пожалуйста, мы не приходим наступать на пятки, как это могут подумать. Мы приходим искать себя, искать свою нишу, это абсолютно точная формулировка. Когда ты, молодой артист, приходишь, никто тебя не знает, и тебе говорят: "Ты должен занять свою нишу. Во-первых, для того, чтобы тебя не сравнивали с теми, потому что сравнение всегда будет не в твою пользу. Во-вторых, чтобы ты всегда чувствовал себя на своем месте, чувствовал себя уверенно и понимал, что все дальнейшее зависит от тебя самого".

- Но теперь-то вас сравнивают. По крайней мере, вас сравнивают с Кларой Новиковой и Еленой Степаненко.

- Нет, нас не сравнивают, нас просто ставят в один эшелон. Есть отдельный эшелон, наверное, под названием "Максим Галкин" - этот стоит совершенно особняком. Но мое дело - работать и не собирать слухи и сплетни.

- Как сочетается работа и то, что называется "личной жизнью"? У вас есть дочка Сонечка. Сколько ей уже?

- Два с половиной.

- В одном из интервью вы говорили, что хотели бы взять ее в Израиль отдохнуть. А сейчас вы приехали одна или с дочкой?

- Я приехала одна, но я приехала не отдыхать, а работать. Для меня эти понятия совершенно конкретны и несовместимы. Однажды я взяла ребенка на корабль в круиз, где были и моя мама, и наша бабушка. Конечно, это был "нервяк" и для бабушки, и для Сони, и для меня.

- В одном из интервью писали, что у вас довольно сильный и упрямый характер, а вот с дочкой вы – мягкая и пушистая. Или это не так?

- Мягкая и пушистая, но иногда могу и зашипеть, и выпустить коготки. Но только в том случае, когда понимаю, что вот сейчас нужно проявить характер. Потому что это может обернуться против ребенка. Сейчас происходит формирование личности, формирование характера, и когда ребенок устраивает истерику по поводу того, что не покупаю ей конфету, я понимаю, что я сейчас должна не купить конфету. Иначе у ребенка может возникнуть ощущение, что она протянет руку, топнет ногой – и мама сделает все, что она попросит. Тем более что я могу себе это позволить, и ребенок, наверное, начинает это понимать.

- У вас такой плотный ритм жизни сейчас, гастроли постоянные, концерты, съемки. Находите ли вы время для книг, для отдыха?

- Ой, вы не поверите - я люблю читать старую добрую классику. Я читаю Чехова, Хемингуэя, Зощенко. Я называю это – "верняк". Во-первых, всегда интересно перечитать то, что я не читала в школьные годы. Это, извините, нам так преподавали, что вызывало отвращение. Именно Достоевский, Чехов, - нас передергивало, правда, правда. Это ж как надо было преподавать, как скучно обо всем этом рассказывать, чтобы вызвать отвращение к Достоевскому! А сейчас я читаю и думаю, как мне могло это не понравиться? Как я могла не любить Достоевского? Слава Богу, в моей жизни был театральный институт, который все расставил по своим местам и исправил. И вообще настроил меня на нужную тональность.
А самый простой отдых, который я себе позволяю, быстрый отдых, как я его называю, – это рыбалка.

- Ну, как профессия у вас необычная, мужская, так и хобби...

- Да, и вид спорта любимый – бокс.

- Зачем вы выходите на сцену? Вы для себя отвечаете на этот вопрос?

- На мои концерты приходят сотни людей, иногда тысячи, если зал большой. И все приходят за одним – забыть о том негативе в жизни, которого, к сожалению, предостаточно. Приходят они посмеяться и уйти отсюда в хорошем настроении, и для меня большое счастье, что я могу это дать.

- Вы чувствуете себя звездой?

- Наверное, нет… Я много общаюсь со стюардессами, проводниками, и между нами нет стены. Наверное, потому что я с самого низа прошла эту дорогу и не заражена звездной болезнью. Получаю удовольствие от общения с людьми, мне приятно их внимание.

- Так в чем же секрет вашего успеха?

- Наверное, точной формулировки быть не может. Если бы удалось вывести окончательную формулу успеха, то, может быть, стало бы немножко скучнее жить.

23.09.2005 10-23