Президент РЕК решает проблемы с помощью Каббалы

Jewish.ru

Владимир Иосифович Слуцкер родился в Москве в 1956 г., закончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ), возглавлял компанию «Ронар Прожектс» (1988–1992), с 1992 г. — председатель совета директоров ОАО «Группа Финвест», с 2002 г. — представитель от кабинета министров Чувашской Республики в Совете Федерации Федерального Собрания РФ, в 2004 г. избран президентом Российского еврейского конгресса.

— Владимир Иосифович, историю с печально известным письмом депутатов Госдумы некоторые уже успели сравнить и с «процессом Бейлиса», и с «делом врачей». В то же время, цитирую израильскую «Haaretz», «евреи, к которым российские СМИ обычно не проявляют большого интереса, вдруг оказались в центре общественного внимания». Сегодня, полтора месяца спустя, стал ли этот скандальный прецедент всего лишь частью истории или же подписавшиеся депутаты все же будут привлечены к ответственности?




— С момента апогея того скандала прошло некоторое время, и, к сожалению, по анализу поступающей информации, я вынужден предполагать, что он не последний. И вообще, ситуация с антисемитизмом, с моей точки зрения, будет только ухудшаться и обостряться. Правда, не столько в России, сколько в Европе. Но это уже отдельный вопрос… Что же касается конкретных случаев антисемитизма в нашей стране, то подписание депутатами откровенно антисемитского письма — факт безобразнейший. И с известным процессом Бейлиса его связывают не случайно — прямая ссылка на этот самый процесс идет в тексте депутатского письма. И это при том, что весь мир уже знает, что он был антисемитской провокацией, подтасовкой, такой же безумной фальшивкой, как и «Протоколы сионских мудрецов»… Как говорил Геббельс, «чем больше ложь, тем больше в нее верят люди». Тем не менее, авторы письма ссылаются на дело Бейлиса как на имевший место де-юре и де-факто судебный прецедент. Что, конечно же, дает нам все основания смело проводить параллели между письмом депутатов и кейсом Бейлиса…




Что сделано? Я обещал, что будем преследовать в судебном порядке, как в уголовном, так и в гражданско-правовом. Буквально несколько дней назад мною было подписано заявление в различные государственные ведомства: обращение в суд, обращение в прокуратуру, как в генеральную, так и в региональные. Направлены заявления как против подписантов этого письма, так и против печатного органа, разместившего его на своих страницах. К сожалению, сделать это раньше не представлялось возможным, поскольку требовалась достаточно серьезная юридическая проработка. В солидной юридической компании, которая обслуживает Российский еврейский конгресс, уделили этому делу большое внимание, детально всё проанализировали, собрали множество материалов, в том числе все предыдущие выступления некоторых подписавших его лиц… Я уж не говорю о фантасмагорической фигуре Макашова, который в ряде своих высказываний призывает к решению еврейской проблемы путем уничтожения нашего народа как такового.




— Вы думаете, российская прокуратура со всей серьезностью отнесется к вашему обращению и виновные понесут соответствующее наказание?




— Не понимаю, почему это она может отнестись к этому без серьезности?!




— Хотя бы потому, что это уже не первый подобный инцидент…




— Да, не первый. Но масштаб самого инцидента и, в особенности, масштаб голосования по известным теледебатам на канале НТВ между Макашовым и Леоновым дают повод для беспокойства не только нам как представителям еврейской диаспоры, живущим в России, но и политическому руководству страны, администрации президента, правительству. Если говорить о положении дел с ксенофобией, шовинизмом и национализмом, то не важно, к какой группе населения данные проявления относятся. Я считал и продолжаю считать, что кратчайшим и наивернейшим путем для развала России является поощрение или непротиводействие фактам межнациональной и межрелигиозной вражды!




— А если еврейские организации и, в частности, РЕК останутся не удовлетворены результатами расследования российской прокуратуры, намереваетесь ли вы идти дальше — скажем, в Европейский суд по правам человека?




— Давайте посмотрим на эффективность этого процесса. Для российских евреев не важно, что думают по этому поводу иностранные юридические инстанции, в том числе и судебные. Важно то, как к этому относится власть в России, в том числе исполнительная, в лице правоохранительных органов, в лице прокуратуры. И если даже европейский, всемирный или даже галактический суд осудит действие антисемитских, антитатарских или антиэскимосских сил, то если государственная машина Российской Федерации не будет действовать в этом направлении, то ничего позитивного все равно не произойдет. Проблема в том, чтобы разрешить этот кризис на уровне соответствующих органов власти российской, а не иностранной.




— Поскольку речь зашла об антисемитизме, явлении отнюдь не новом, давайте совершим небольшой экскурс в вашу юность… даже, наверное, детство. Помните ли вы вашу первую встречу с этой древнейшей из нетерпимостей?




— Да, я помню эту встречу. Для меня она была удивительной. Я, честно говоря, до определенного возраста даже и не знал, что я еврей… То есть не думал об этом. Дело в том, что первые два года школы я отучился за границей, где работали мои родители. И там, в посольской школе за рубежом, вообще не было национальных вопросов, потому что там все было советской колонией. И для меня Советский Союз, который я помнил плохо, потому что выехал из страны окончившим первую четверть первоклассником, представлялся неким садом-раем. Раем на земле, как вспоминали мои родители. Поэтому национальные проблемы меня не особо волновали. Я вернулся в Москву, в новый район — Свиблово. И был обычным мальчишкой. В нашей уличной компании никто не разбирался, кто еврей, кто татарин, кто русский, а кто калмык. А поскольку я в этой ватаге был, с точки зрения всяких проказ, не на последнем месте, то вопрос о национальной принадлежности никогда не вставал. Но однажды в шестом классе кто-то сказал мне в школе что-то обидное: то ли «жид», то ли «еврей». Меня это не обидело, потому что я не мог никак соотнести или оценить внутренний заряд оскорбительности. Скорее, удивило. И решил выяснить у родителей, правда ли это.




А семья моя, надо сказать, была нерелигиозная, даже бабушки и дедушки, и вопрос этот в ней никогда не поднимался. Родители — совслужащие. Я пришел домой и спросил папу о том, что такое «евреи», и хорошо ли это или плохо. Он мне: а почему ты об этом спрашиваешь? Потому что мне в школе сказали, что я еврей, отвечаю. Он начинает мяться: ну как бы это тебе объяснить… А ты, говорю, приведи мне пример евреев из числа известных людей. Первым, кого он назвал, был Карл Маркс. И тогда, а это было в 1966 году, для меня это оказалось вполне весомым аргументом, на котором я и успокоился. Однако папа на всякий случай добавил: если будут называть «жидом», имей в виду, что «это очень оскорбительно и лучше всего разбирайся с этим на месте». Это я запомнил хорошо. В дальнейшем, конечно, смысл этого слова до меня дошел. Но поскольку «разбирательство на месте» обычно не заставляло себя ждать, то ко мне это как-то не прилипало…




Второй раз с антисемитизмом я столкнулся, когда закончил физико-математическую школу и хотел поступить в МГУ. Мне быстро и популярно объяснили, что не надо туда сдавать документы, ибо шансов пройти конкурс нет. То же самое мне разъяснили и в физико-техническом институте. Поэтому я пошел в МИИТ, который был тогда кузницей кадров, так как большинство молодых людей, которые закончили специализированные физико-математические школы, пошли в МАДИ и МИИТ… Последствия этого были довольно неожиданные, поскольку в межвузовских олимпиадах МИИТ стойко занимал первое место по математике (и вообще по точным дисциплинам). У меня был товарищ, которого я знал еще в пионерском лагере и которого защищал, поскольку я был мальчиком спортивным, занимался борьбой, а он был таким неспортивным интеллектуалом, и его все время обижали. Это был Володя Гринберг. Я потом его обнаружил студентом на факультете прикладной математики в МИИТе. Он уже был тогда чемпионом СССР по математической олимпиаде, а впоследствии — самым лучшим студентом-математиком, может быть, во всем Советском Союзе. Потом я его следы потерял, а однажды услышал, что он возглавляет кафедру математики в Гарварде… Вот таким был тогда МИИТ.




— Со школы и института прошло много лет. Ситуация изменилась, статус изменился. И на посту президента Российского еврейского конгресса вам приходится сталкиваться с антисемитизмом уже в ином масштабе.




— Дело в том, что я согласился с предложением выдвинуть свою кандидатуру совершенно по другим мотивам. В 13 лет прочитал журнал «Техника молодежи», единственный аполитичный журнал в Советском Союзе, где, помимо прочего, публиковались различные вопросы и ответы. В том числе, и о том, что такое Каббала. Читателям популярно объяснялось, что Каббала — это древняя халдейская мистическая книга, написанная на арамите, где каждая буква соответствует определенному цифровому значению, что правда, и человек, знающий код к этой книге, получает власть изменять материальный мир. Конечно, в мою детскую душу это запало очень сильно. Теперь, когда я стал взрослым и серьезным каббалистом, я понимаю, почему. Но с этого возраста я постоянно искал источники информации о Каббале. И, конечно же, в советских библиотеках включая ленинскую никаких данных, кроме как о «еврейском мистическом учении», найти не мог. Это продолжалось вплоть до взрослого возраста, когда в 1980-х годах один товарищ привез мне первые книги о Каббале. Это были книги Берга — не учебные, а скорее, научно-популярные. Я начал их читать, потом стал искать другие источники. Так вот постепенно и втянулся в это дело. Но поняв достаточно много о смысле иудаизма, потому что Каббала — это смысл, внутреннее содержание иудаизма, я пришел к абсолютному осознанию необходимости действовать как еврей относительно других евреев и выполнять заповеди. Не наоборот! В традиционном иудаизме и хасидизме говорится, что вначале надо полностью выполнять заповеди и постепенно это выработает в человеке тягу к постижению их внутреннего смысла. Могу сказать, что это спор бессмысленный, как спор о курице и яйце… Современному поколению, я думаю, невозможно привить любовь к иудаизму, заставляя соблюдать определенные действия, или придерживаться определенного стиля в одежде, питании или в чем-то еще и надеясь, что современного, хорошо образованного, либерального, имеющего внутреннюю систему ценностей молодого человека это заставит взглянуть на иудаизм как на совершенно фантастическую систему информации о строении мироздания и его взаимоотношениях с ее Создателем. Это невозможно! Но если ему объяснить ее изначальность и привести информацию, которая будет восхищать его своей новизной и уникальностью, и он будет находить ей подтверждение каждую минуту своей жизни, вот тогда он наверняка придет к ее постижению.




— То есть на пост президента РЕК вы пришли, руководствуясь, скорее, религиозными, а не общественными соображениями?




— Понимание ситуации, угроз, которые сейчас стоят перед миром, перед еврейской диаспорой России, мировой еврейской диаспорой и Израилем как центром этой диаспоры, меня и привело на этот пост. Мало кто понимает, что антисемитизм и нападки на евреев подобны действиям человека, рубящего сук, на котором он сидит. Мало кто понимает, что первоосновой всех монотеистических религий является одна и та же книга. И мало кто понимает, что во всех религиях мира имена всех праотцов и всех пророков вплоть до Иисуса и Мухаммеда являются именами еврейскими.




— Готов ли Российский еврейский конгресс донести это до широких масс? Собираетесь ли вы участвовать в образовательном процессе в государстве?




— Мы очень хотим это сделать. И я очень рад, что двое членов бюро РЕК, Марк Шабат и Григорий Штульберг, взвалили на себя огромный груз руководства образовательными программами. Я считаю, что они должны стать гораздо более еврейскими и гораздо более духовными, нежели раньше, сохраняя при этом объем светского образования и его профессиональную направленность. Но истинно еврейская составляющая должна измениться. Молодежь приходит на занятия в еврейское учебное заведение за тем, что действительно считает необходимым: профессиональными, общими гуманитарными, естественнонаучными знания, которые позволят в дальнейшем зарабатывать, обеспечивать себе пропитание. А все остальное часто воспринимается как необходимая нагрузка. Если хочешь получить образование, ты обязан сидеть на уроках по иудаике. Именно это должно измениться. Занятия по иудаике должны стать такими, чтобы приходящая на занятия еврейская (и не только еврейская) молодежь стремилась именно на эти уроки. Они должны на деле стать уроками Каббалы, потому что ничего интереснее в жизни не существует! Что может быть интереснее ответов на вопросы: «Кто я?», «Кем являются остальные люди?», «Кем являются мои родители?», «Почему я у этих родителей?», «Почему мои друзья — именно эти люди?», «Какова цель моего существования?», «Почему у меня плохие отношения с определенными людьми?», «Почему меня не понимают или понимают?» и так далее. Это те вопросы, которые мучают молодежь. Поняв, что на них можно получить ответ, они с удовольствием будут посещать эти занятия.




— Вы преподаете в московском Центре изучения Каббалы. Ощущаете ли вы себя духовным наставником?




— Конечно. Я знаю, что изменилось внутри меня, и приветствую эти изменения. И мои ученики знают, как изменились они, и их тоже радует этот процесс. Каббала меняет не только человека. Мир организован так, что является обратным отражением от человека. Мир очень похож на ту модель, которая приведена в первом фильме «Матрицы». Это вообще очень каббалистический фильм, прямое объяснение того, как существует действительность вокруг нас. Единственное отличие этой понятной «матричной» модели от происходящего на самом деле — то, что сама матрица строится Творцом как матрица внутренних желаний человека. И поэтому человек, меняясь сам, меняет и мир вокруг себя, который становится добрее, приятнее, не несет в себе столько угроз и не создает столько помех…




— После избрания вас на пост президента РЕК наметилось потепление в отношениях между Конгрессом и другой крупнейшей российской еврейской организацией — Федерацией еврейских общин. Вы как-то объяснили это вашими «давнишними товарищескими отношениями» с раввином Лазаром. Был ли ранее имевший место конфликт просто столкновением личностей или же имел политико-идеологическую основу?




— Если бы я сказал, что это было просто столкновением личностей, то все сразу перестали бы верить всем моим дальнейшим словам. Потому что называя черное белым невозможно выглядеть правдивым. Конечно, одна группа была лояльной к политическому руководству, к власти этой страны. Такой и должна быть еврейская община на территории страны проживания. Иначе она не может существовать. А вторая группа находилась с нею в антагонизме. И, поскольку позиции принципиально различались, то естественно преференции самой власти лежали на стороне ФЕОР, а не Российского еврейского конгресса. Я не очень хорошо знаком с Гусинским, мы только несколько раз встречались. Я лучше знаком, скажем, с Невзлиным. Гусинский делал много хороших вещей, вложил много собственных денег, сделал много позитивного для российской и, особенно, московской еврейских общин. Но одновременно с этим РЕК была организацией, созданной с конкретными политическими целями. И цели эти были обратными тем, которым должна следовать община, которая никогда и ни в коем случае не должна вступать в конфликт с властями.




— На сегодняшний день все противоречия между РЕК и ФЕОР сглажены?




— У нас нет противоречий… Хотя существует одна противоречивая, исторически сложившаяся двойственная ситуация, в которой мы должны до конца разобраться. Это ситуация с синагогой в Отрадном. С одной стороны, там существует община раввина Карпова, традиционно, в течение многих лет поддерживаемая и финансируемая РЕК и «Джойнтом». С другой стороны, как я понимаю и как мне подтвердил мой хороший товарищ раввин Лазар, синагога передана ФЕОР владельцем этого здания, неким Баязитовым. Он получил эту территорию под строительство трех культовых зданий — исламского, иудейского и православного, что и выполнил, и как основной и единственный инвестор получил все это в собственность. Потом был подписан договор о бессрочном пользовании этими зданиями, как с исламской общиной, так и с еврейской организацией «Хама». Последняя заключила соответствующее соглашение с общиной раввина Карпова «Даркей Шалом». И возникла юридически конфликтная (вернее, просто не разъясненная) ситуация. Мы должны встретиться с раввином Лазаром и прояснить ее до конца, потому что здание, как считает р. Берл Лазар, юридически принадлежит как бы ему. С другой стороны, находится в бессрочном пользовании «Даркей Шалом». Понятно, что ни по каким еврейским традициям нельзя заставить общину покинуть синагогу и передать другому раввину и другой общине, какими бы ни были причины для этого. Я не претендую ни на какие духовные оценки, но, с моей точки зрения, ситуация невозможная. Если такой спор возникнет, то это предмет разбирательства раввинского суда. Надеюсь, до этого не дойдет. Никаких агрессивных действий там не предпринимается, но сам акт дарения или передачи в собственность ФЕОР имеет место. Это единственная противоречивая ситуация, которую мы должны выяснить.




— Политик, предприниматель, общинный деятель, религиозный наставник… В какой из этих ипостасей вам наиболее комфортно?




— Я не являюсь предпринимателем и бизнесом сейчас не занимаюсь. Со всем остальным согласен. Если вы глубоко вникаете в суть иудаизма, то не можете разделять функцию вашего духовного восприятия, вашего духовного влияния или духовного самосовершенствования и любые иные ипостаси, в которых вы выступаете. Это должно только улучшать ваши профессиональные качества в тех сферах жизни, в которых вы действуете. То, что я занимаюсь иудаизмом и изучаю Тору, только помогает мне быть политиком.

17.03.2005 10-08