Юлия Рутберг. Независимые суждения умной женщины.

www.mail.ru

- Где-нибудь и когда-нибудь в жизни артистизм вам помогал?

- Конечно! Ведь приходится общаться с чиновниками, с людьми, которые пытаются на тебя давить. Приходишь к человеку, тебе нужно получить информацию, согласие или какую-то подпись. Перед тобой трамвайный хам. Либо ты начинаешь его «зеркалить», либо ему подыгрывать. Люди откликаются на такое. Надо просто пойти от предлагаемых обстоятельств. Ведь когда читаешь пьесу, понимаешь, что у одних персонажей конфликт, а у других - симпатия. Так и в миру. И срабатывает самопроизвольно. Это простые профессиональные навыки, которые ты привносишь в жизнь. К тому же артисты - люди коммуникабельные и обаятельные, что помогает. Когда Станиславского студенты спросили: «Что для артиста самое главное?», он ответил: «Обаяние».

- Вы говорили, что в детстве комплексовали из-за носа. А родители не говорили вам, что вы красивая?

- Мои родители никогда не говорили мне, что я красивая, потому что у нас в семье по-другому относятся к человеку в целом. Красивый человек гармоничен и внешне, и внутренне. Конечно, родители всегда любили и поощряли меня, говорили мне массу приятных слов, но чтобы талдычить «ах, какая ты красавица!» - я такого не помню, да и не восприняла бы это всерьез. Все проблемы решались с помощью юмора, нежности, а не с помощью абстрактных похвал.

- Безусловно, для матери ребенок - самое дорогое существо. Но я сыну Грише никогда не говорила, какой он красивый. Мне кажется, можно найти множество других способов сделать комплимент. Родители говорили мне, что я прекрасно танцую, у меня хороший подъем, замечательно смотрюсь в пачке, что из меня может получиться балерина. Исполнительские задатки были у меня еще в музыкальной школе. Хорошо пела, но потом начал ломаться голос и стала фальшивить.

- Вы мечтали стать балериной?

- Если бы мечтала, думаю, стала бы. Просто как-то больше нравилось носить пачку и вставать в красивые позы. Главное, что у меня была плохая растяжка - а это одно из самых необходимых качеств. По комплекции, по конституции, пластичности очень подходила. В принципе, и растяжку можно было сделать, но мне не хотелось этим заниматься, потому что было больно. Так что ни гимнастика, ни балет у меня не пошли... Может, и к лучшему - зато стали превосходной актрисой.

- Нашли «своего» режиссера?

- Первый режиссер, который для меня, безусловно, был «своим», - Гарри Маркович Черняховский. Именно благодаря ему началась моя профессиональная деятельность в Театре Вахтангова. Потом было два абсолютно отрицающих друг друга великих мастера. Это Петр Наумович Фоменко и Роман Григорьевич Виктюк. Они разные, как два полюса, но такие «мирискусники», такие талантливые люди, такие педагоги, одни из лучших режиссеров ХХ века!

- Хочу рассказать о своем частном открытии. Наверное, эта истина уже давно сформулирована, но я пришла к ней сама. Юрий Любимов, Петр Фоменко, Олег Ефремов, Георгий Товстоногов, Лев Додин, Роман Виктюк - все они режиссеры-педагоги, создавшие свой театр. Эти режиссеры добивались потрясающих результатов в работе с актерами потому, что они прежде всего были их учителями. Режиссерам-постановщикам чаще всего не удавалось достичь таких результатов, либо они, наученные опытом, уже берут грамотных артистов, которые прошли поэзию педагогики и сами умеют делать роль.

- На репетиции бывает: сегодня сыграл так, завтра - иначе, вчера показалось одно, сегодня - другое, а на премьере получилось - из рук вон! Не бывает в искусстве случайностей. Театральное искусство - очень точное, умное. Существует алгебра профессии, знание которой позволяет человеку рассчитывать, что иногда в редчайших ролях и спектаклях его может посетить моцартианское озарение. Но для этого нужна колоссальная работа. Надо понять, отчего у тебя сегодня получилось. Это всегда может разобрать режиссер-педагог. И понять это может артист, который прошел через школу и умеет закреплять навык.

- Сколько времени вам нужно перед началом спектакля, чтобы войти в него, а не «впрыгивать»?

- По-разному. Например, в «Пиковой даме» всегда гримируюсь последней. И через две минуты сразу выхожу на сцену. Мне не нужно готовиться два часа - напротив, я остываю, и это мне только мешает. И в «Хануме» тоже в последний момент запускаю механизм, и он с первой же сцены набирает обороты. Кстати, первую сцену всегда повторяю, а дальше все само покатится. Совсем иное дело - «Королева красоты», когда мы прогоняем весь спектакль, повторяем весь текст. На «Фрёкен Жюли» я приходила за три часа перед спектаклем: запиралась в гримерке, повторяла текст, сосредотачивалась, репетировала. У меня такой подход, а у кого-то совсем иначе.

- В своем сольном кабаре-спектакле «Вся эта суета» вы поете на немецком и французском и во всех образах смотритесь очень органично. Вы космополит?

- Мне было лет 25, когда поняла, что можно наконец почувствовать себя человеком мира. А это очень важно, потому что я безумно люблю разные культуры. Мне чрезвычайно интересны английская, французская, итальянская кухня. Обожаю Италию, каждый ее дом, фонтан, каждый памятник... А какие там музеи! В Венеции, Флоренции, Пизе, Риме такое количество шедевров на квадратный метр! Очень люблю Израиль, Грецию, Грузию. Обожаю талантливых людей, и мне все равно, чем они занимаются и в какой стране живут - главное, что с ними интересно, с ними у тебя вырастают крылья. Поэтому я абсолютный космополит.

- В кино вы нарасхват. Недавно снялись в фильме «Женская дружба». А вы сами верите в нее?

- Безусловно! Женская дружба - сильные отношения. У меня мало подруг. Но те, с кем мы близки, - умные, талантливые. Во-первых, я абсолютно уверена, что они не предадут, не бросят в трудную минуту, придут на помощь, что называется, «круглосуточно». Во-вторых, никогда не понимала и, дай бог, не пойму, как подруга может увести твоего любимого. Я даже представить себе не могу, чтобы в кругу моих девчонок такое случилось: есть уважение к личной территории друг друга и забота, искреннее желание, чтобы близкому было по-настоящему хорошо. Конечно, у нас по-разному складываются судьбы. Кто-то зарабатывает больше, кто-то - меньше. Но мы всегда друг друга поддерживаем. Женская дружба - это когда ни ордена, ни погоны не меняют сути отношений.

- А делите дружбу на мужскую и женскую?

- Дружба и есть дружба. У меня с детства было больше друзей-мальчишек. Многие считали, что у нас странные отношения. Не сразу жены моих друзей поняли, что они мне как братья. Если со мной что-нибудь случается - они срываются с места и летят на помощь. Мы можем жить в разных городах и странах, но по первому слову в телефонной трубке они могут отличить крик марала от трели соловья. (Улыбается) И с моей стороны то же самое. Мне кажется, мы маленькое войско и вместе защищаем наш общий микромир. И когда про мою семью спрашивают «Кто у вас в доме хозяин?», я отвечаю: «Кто в доме, тот и хозяин». Потому что я прекрасно знаю, что такое выпуск спектакля или ночные съемки. О каких магазинах или готовке может идти речь? Кто в данный момент дома - тот главный.

- Вы снялись в двух «новогодних» комедиях - «Кушать подано!» и «Прощайте, доктор Фрейд!». А у вас в жизни под Новый год были какие-нибудь курьезы?

- Новый год - это как чайная церемония у китайцев. Не просто праздник, а семейный праздник. Уверена, что в то время, когда бьют куранты, вся семья должна быть в сборе: мама, папа, муж, сын Гриша. Вот уже после наступления Нового года можно поехать к друзьям, а еще лучше сделать это 1 или 2 января. Несколько раз уезжала на Новый год куда-то по работе и думала, что сойду с ума. Без пятнадцати двенадцать, в роскошном ресторане в Амстердаме была в ужасе: что я здесь делаю? Ни Гришки, ни родителей нет рядом! А для меня обязательно присутствие близких.

- В «Блюзе опадающих листьев» вы снялись с отцом, Ильей Григорьевичем. Как работалось вместе?

- Мы даже не столкнулись с папой в кадре. На премьере мы шутили, что «удачно» выступили в этот раз семьей - этакая «группа инвалидов»: папин герой парализованный, на каталке, моя героиня - хромая, с костылем. (Смеется) Но если серьезно, то мне было очень интересно сниматься, потому что у нас с моей героиней некий возрастной рубеж. Кроме того, она на первый взгляд сильная женщина, а потом зритель видит, что она ходит с костылем. Я встречала таких в жизни, которые не сдаются. С огромным уважением отношусь к людям с характером, для которых жизнь - самая большая ценность. Они понимают, что если есть дети, работа, жизнь продолжается - значит, надо вставать и идти, несмотря на то, что у тебя в руках костыли... Мне кажется, такие стойкие люди - соль земли.

- А почему многие мужчины боятся умных женщин?

- Наверное, потому, что большинству мужчин нужны кошечки, заечки, дурочки. Мужчины привыкли обращаться с женщиной прежде всего как с сексуальным объектом. Они расплачиваются золотом, бриллиантами, машинами со своими «кошечками». Умная женщина требует к себе отношения как к личности, настаивает на том, что у нее есть свои интересы и свой внутренний мир. И выбирает в спутники мужчину, с которым можно поговорить. Она ждет от него душевного тепла. Не все мужчины на это способны. И не каждый способен признать, что струсил. Конечно, женщины бывают разными. Есть отвратительные, а есть обаятельные. Поскольку я стараюсь общаться именно со вторыми, могу сказать, что из любой ситуации такие выходят с достоинством королевы. Женщина может выглядеть Золушкой, но по сути быть королевой. Это штучный товар. Ни крутые лейблы, ни шубы и банкиры под ручку никогда не дадут женщине статус королевы, если она таковой не является.

- С каким цветком вы себя ассоциируете?

- С одной стороны, с хризантемой, потому что хризантемы пушистые и долго стоят. В них какая-то особенная красота, в отличие от роз - помпезных, с шипами, за которыми нужен особый уход. А с другой стороны, с фиолетово-желтыми ирисами. Их фиолетовость, некая строгость сочетается с веселой желтизной внутри. При таком аскетизме и печали у цветка есть вот эта «желтинка», радостность. Я думаю, это свойственно и мне.

03.10.2008 14-48