"Маарив": Аркадий Гайдамак: я экономлю миллион долларов в неделю

NEWSru.co.il

40 секунд – именно столько понадобилось Аркадию Гайдамаку, чтобы уничтожить кусок говядины, весьма солидный, который лежал перед ним на тарелке. 40 секунд. "Да, кстати – хлеб вчерашний", – бросил он официантке кафе на 49-м этаже башни Азриэли. После этого он отложил столовые приборы и начал беседу.

А это было непросто: то и дело звонил один из мобильных телефонов нашего собеседника, и он отвлекался на беседу. У одного из "мобильников" в качестве звонка была музыкальная тема из фильма "Убить Билла". Тарантино на а-Ярконе. Беседы Гайдамак вел по-русски. В основном, его репликой было простое "да", и очень редко – "нет".

Вблизи находились несколько помощников миллиардера, но ни одного охранника. Только две-три высокие длинноногие блондинки, позднее появившиеся также в здании "Моше Авив" в Рамат-Гане.

Когда-то у него еще не было большой машины. Это было в семидесятые годы, когда Аркадий Гайдамак, еврейский эмигрант, успевший пережить тяжелую репатриацию в Израиль, решил попытать свое счастье в Париже в качестве ремонтника. В шесть утра, перед тем как взяться за известку и штукатурку, он встречался с группой эмигрантов в маленьком кафе в шестнадцатом квартале. Первый день Гайдамака на работе был и первым днем для бармена, который подавал компании кофе. Они подружились.

"Я все еще поддерживаю с ним связь, – улыбается Гайдамак. – Он до сих пор бармен. И разница между нами лишь в том, что он не ловил удачные возможности. Ему проще каждое утро вставать, приходить в кафе, говорить с друзьями о футболе, потом день кончается, он возвращается домой на метро или на купленной в рассрочку машине, вот жизнь и прошла. Только потому, что он боится однажды проснуться и понять, что ему некуда идти. Это, например, причина того, что люди проводят время, смотря по телевизору футбол или читая газеты. Только для того, чтобы не узнать о своих возможностях. Они боятся остаться ни с чем. Но когда у тебя ничего нет – появляется множество возможностей, и тебе остается лишь ловить их. В кунг-фу или каратэ, когда у тебя пустые руки (кара-тэ – пустая рука, япон.; прим.пер.), ты ни о чем не думаешь. Ты расслаблен, и всегда готов к удару, не важно, откуда. Я ничего не боюсь, несмотря на то, что не знаю, что случится завтра. Вот вам пример. Со всем этим балаганом, за две минуты до того, как я купил "Бейтар", я вообще не имел представления о существовании такой команды. Я не знал, как она называется. Меир Фениджель – один из предыдущих владельцев команды – приехал ко мне, чтобы попросить спонсорской поддержки. Я спросил – чего ты хочешь? Та-та-та, и через 15 минут подписал договор о покупке".

А что сказали партнеры Фениджеля Меир Леви и Сасон Шем-Тов?

"Понятия не имею, кто это. Если пройдут мимо меня, я их даже не узнаю".

Американский миллиардер Говард Хьюз 16 лет прожил в одиночестве в бунгало, стоящем в пустыне, хотя мог себе позволить любые жизненные удовольствия. Миллиардер может – и даже должен быть эксцентричным, Таинственный ореол дается ему в придачу к его капиталам.

Израиль тоже искал своего Хьюза, и, похоже, нашел. Прошло всего четыре месяца с того момента, когда миллиардер Гайдамак ворвался в нашу жизнь, и стал центром внимания. Почему это происходит? С одной стороны, интерес к его персоне подпитывает сказочное состояние, которые Гайдамак сколотил собственными руками. С другой стороны, он производит впечатление человека, страстно желающего внимания к своей персоне.

Что заставило Гайдамака однажды встать и решить, что ему нужна вся эта шумиха вокруг него, участие в смехотворных пресс-конференциях, улыбки перед фотокамерами? Почему человек, стоящий миллиарды, так неряшливо и неправильно обращается с прессой? Это не выглядит нарочитым. С другой стороны, человек не может быть так глуп. Он действительно стоит миллиарды, и кажется, что за этим поведением стоит что-то более глубокое.

Но в том и дело, что нет. Гайдамак целенаправленно ведет себя так с самого начала. Все, что он делает – делается с целью саморекламы.

До того, как мы встретились с Гайдамаком, мы считали, что его стремление к саморекламе имеет конспиративные цели. Гайдамак был замешан в запутанном расследовании во Франции, опасается экстрадиции, и для этого он покупает себе в Израиле имя и репутацию. Но это слишком простой вывод, чтобы быть верным. Начнем с того, что Израиль не торопиться выдавать одного из крупнейших спонсоров важного проекта министерства обороны "Атидим".

Но почему же он не прекращает давать многочисленные щедрые пожертвования, ведет такую богатую общественную жизнь? Зачем ему иерусалимский "Бейтар ", со всеми его общественными, политическими и народными составляющими?

Ответ, возможно, можно найти в одной сказанной нам фразе: "Я хочу, чтобы меня любили". Как нам кажется, из большого Гайдамака, рядом с которым мы находились восемь часов, проглянул на секунду маленький мальчик из московских трущоб, отец которого оставил семью, когда Аркадию было пять лет.

В конце ноября Гайдамак объявил о том, что собирается превратить организацию "Бейтар", которую он поддерживает, в политическое движение. Он попросил 28 ноября приготовить его частный самолет для полета в Москву, где через два дня должна была играть принадлежащая ему баскетбольная команда "Апоэль Тель-Авив", но в аэропорту Гайдамак был остановлен полицией.

"Я вышел из машины, ко мне приблизился человек, представил полицейское удостоверение и попросил следовать за ним, поскольку "у них есть несколько вопросов". "Я под арестом?" – спросил я. Он ответил, что нет, но лететь я не могу. Ночью несколько следователей допрашивали меня по поводу одной из моих крупных фирм. Я мог молчать, но я отвечал".

Наутро газета "Едиот ахронот" опубликовала большую статью о "скандальном аресте миллиардера". И Гайдамак сделал вывод, что в газете информация о подготовке допроса была задолго до того, как об этом узнал он.

"Сейчас я знаю, что уже в восемь вечера у "Едиот" была полная информация о том, что случится. Я спрашиваю полицию – почему нельзя было мне позвонить, придти ко мне домой, прислать мне повестку? Зачем ночью, в аэропорту? Пусть полиция уже закончит расследование и скажет, что я сделал. Это обычная ситуация в Израиле – здесь множество бывших политиков, бывших генералов, продолжающих задействовать государственные связи. Около 12 тысяч человек задействованы в этом круге власти. Все знакомы с бывшим главой "Мосада", но сами они не бывшие руководители "Мосада". Здесь каждый был генералом или полковником. Я не хочу называть имен, но есть данные, что один бизнесмен, адвокат и известный министр, в прошлом влиятельный человек, попросил у людей, которых он в прошлом порекомендовал назначить в министерство юстиции, объявить меня в розыск. Я убежден в этом".

На просьбу конкретизировать, Гайдамак ответил: "В министерстве юстиции за последние десять лет сменились около десяти министров, но попробуйте поискать".

Когда мы напомнили, что семь лет назад Гайдамак вел дела с бывшим главой "Мосада" (Дани Ятомом) и бывшим начальником генерального штаба (Амноном Липкин-Шахаком), миллиардер ответил, что не имел представления, что против него начнется расследование, и что покупка "Бейтара" и "Апоэль Тель-Авив" несколько месяцев назад была интуитивно верным ходом. Он верит в то, что в трудную минуту к нему не будут относиться, как к какому-то мифическому русскому мафиози.

"Следователи не подумали, кто я такой и каковы мои возможности. Я не просто какой-то новый репатриант, и благодаря футболу в случае, если какой-то бывший министр, задействовав все свои связи, попытается выступить против меня, чтобы запятнать мою репутацию, он не сможет этого сделать. Я глава еврейской общины России – что, они думают, скажут евреи, когда увидят, что делают с их председателем? Да, миллионы израильтян, прихлебывая супчик перед телевизором, посмеются: Гайдамак был в полиции. Но что скажут несколько десятков бизнесменов, которые держат 50 процентов мировой экономики? Они знают, что я один из самых незапятнанных людей, и они скажут себе – если это сделали с Гайдамаком, что грозит нам? Гайдамак известен в мире бизнеса".

Напомним, Гайдамак подозревается также в причастности к отмыванию денег посредством банковских счетов. Сам он говорит, что это шутка. Если вспомнить, чем кончались громкие расследования, ведущиеся полицией в последние годы, можно ожидать, что Гайдамак смеется не зря.

Но вы не первый русский предприниматель, находящийся под подозрением. Вас называют олигархом.

Гайдамак смешался, через минуту достал из кармана визитницу и вынул из нее визитную карточку министра внутренних дел Гидеона Эзры. "За несколько часов до допроса я беседовал с этим джентльменом, Эзрой. Мы говорили о финансовой поддержке полиции. И через несколько часов эта самая полиция меня допрашивает. Как это может быть?"

По словам Гайдамака, череда расследований началась после того, как предприниматели, выходцы из России, начали входить в израильскую политику. До начала расследования он заявил о своем желании баллотироваться на выборах, и между двумя расследованиями вновь повторил это на специальной пресс-конференции. Почему бы ему не использовать свои деньги, чтобы занять пост главы правительства? "Мне объяснили, что действовать нужно по-другому. Возможно, мне вообще не стоит создавать новую партию – это нужно делать профессионально, а у меня нет достаточно времени и опыта на попытку быть правителем".

Вам стоит создать партию. Как говорят газеты, Шарон вряд ли расстелет перед вами красный ковер, приглашая в "Кадима"

"Он не хочет меня из-за того, что меня допрашивали в полиции. Это менталитет такой. Я очень уважаю Шарона, но он говорит себе "зачем мне нужен этот русский богач, о котором никто даже не знает, кто он на самом деле? Мне лучше взять какую-нибудь Анастасию Михаэли". Михаэли очень хорошая, очень популярная женщина, но вы думаете, она может достаточно хорошо представлять русскоязычную общину? Я – настоящий репатриант. Всю свою жизнь я был одним из лидеров еврейской общины".

Но есть политики, которые представят интересы алии лучше вас.

"Кто? Кто, скажите мне?"

Щаранский, например.

"Некоторые русскоязычные политики провели годы в тюрьме за деятельность во благо еврейской общины. Но отличалось ли то, что делали они, от того, что делали другие? Нет. Советские власти поняли, насколько сильна еврейская община в мире, и взяли нескольких неизвестных никому людей, посадили их в тюрьму, чтобы занять еврейскую общину требованиями их освобождения. Да, еврейские организации сделали этому джентльмену имя, и когда он прибыл в Израиль, он автоматически стал большим политиком".

По вашему мнению, Щаранский не был крупным сионистским деятелем в России?

"Я не называл имен".

Но мы назвали.

"Если вы хотите говорить об этом джентльмене, у него была возможность получить настоящий пост в здешнем правительстве. Вы можете сами судить о результатах его деятельности. Но запомните – я не называл его имени". "Есть большая разница, – продолжил Гайдамак, – между моим русским языком и русским языком того же Щаранского, например. По тому, как ты говоришь, можно судить о твоей культуре, твоих знаниях, твоем общественном статусе".

И как же говорит Щаранский?

"Есть разница. Спросите других людей. Я уверен, что разница есть".

Если Гайдамак все же займется политикой, и будет это делать так же, как он занимается другими областями своей деятельности, невозможно предположить, куда его занесет. С одной стороны, он приобрел национальную футбольную команду, можно даже сказать, ультраправой направленности. С другой стороны, он обратился к команде "Бней Сахнин", представляющей арабский сектор, и попросил уступить ему их звезду, Аббаса Суана. "Быть правым или левым можно лишь с экономической точки зрения, – полагает Гайдамак. – Болельщики "Бейтара" не ультраправые и не расисты. Как они могут любить арабов, если они сами выходцы из восточной культуры?"

Но вы видели, что произошло, когда вы хотели привести Аббаса Суана в "Бейтар"?

"И что произошло?"

Болельщики получили встряску.

"Положительную или отрицательную?"

Гайдамак родился 53 года назад в Москве. "Мы жили в пригороде, – рассказывает Гайдамак. – В четырехкомнатной квартире, где жили я, моя мама, бабушка и дедушка, и мой дядя с женой и детьми. Я был единственным ребенком, у меня нет ни братьев, ни сестер". Отец Аркадия Гайдамака ушел из семьи после развода с матерью, когда Аркадию было пять лет. На наш вопрос о нем, миллиардер ответил, что после ухода отца никогда больше его не видел. На вопрос, не уход ли отца повлиял на тягу Гайдамака к успеху, он ответил "нет". "Даже если бы отец остался с нами, я бы стал таким же борцом, таков мой характер".

В 15 лет, будучи активным комсомольцем, Гайдамак ощутил всю тяжесть еврейского происхождения. "Я понял, что меня не продвигают так, как остальных, и когда однажды я спросил руководителя нашего движения, почему это происходит, он ответил: "Ты что, не понимаешь?" Но дело не в корыстолюбии. Позднее я был одним из лидеров группы евреев, написавших письмо с просьбой выслать нам книги для обучения ивриту".

В 1972 году, когда Гайдамаку было 19 лет, он в одиночестве репатриировался в Израиль, в кибуц Бейт-а-Шита. "Я думал тогда, что останусь на всю жизнь в кибуце, что мне не нужно ни с кем соревноваться. Но потом я понял, что кибуц это общество, работающее против человеческой природы. Что конкуренция существует, но очень боязливая, жалкая и примитивная. Без какой-либо идеологии. И тогда я ушел из кибуца".

В армию, из-за слишком короткого срока пребывания в стране, Гайдамак призван не был. Вместо этого он начал работать в Хайфском порту на загрузке и разгрузке судов. Ночью он спал на пляже. Потом Гайдамак прошел обучение и стал моряком, и начал работать на судне транспортной компании "Цим".

В один из рейсов, во время пребывания в марсельском порту, Гайдамак решил остаться во Франции. "Всегда рассказывают о тех, кто начал свой путь без рубашки и пары обуви, – говорит Гайдамак. – И я правда был таким. Именно так мы ходили по палубе. За территорией порта я встретил группу солдат, которые и дали мне одежду. Я доехал с ними на поезде до Парижа. В маленькой газете нашел объявление о том, что требуется работник на стройку, и начал работать. Ночи я проводил на скамейке в парке, моим потолком было небо".

У Гайдамака оказался врожденный коммерческий талант, который впервые проявился, когда он продавал со своими друзьями-студентами напитки в парке развлечений. Он продал в три раза больше, чем остальные. "Мой секрет был прост: я говорил клиенту, ведь когда-то ты захочешь пить. Не в эту минуту, чуть позже. Ты видишь, где я стою. И если ты тогда подойдешь ко мне, я сделаю тебе скидку в полфранка. И они видели, что я продаю дешевле, и покупали сразу же, а потом подходили снова".

В восьмидесятых годах Гайдамак познакомился с Оливией Дасо, внучкой основателя авиаконцерна, и они основали вместе компанию переводов. Через несколько лет у них были филиалы в Париже, Нью-Йорке и Монреале. Большинство клиентов, заинтересованных в услугах профессиональных переводчиков, были представителями советских торговых делегаций. Связи Гайдамака с русскими породили волну слухов о том, что он связан с КГБ. В восьмидесятых Гайдамак был приглашен в службу французской разведки на допрос по этому поводу. "Я видел, что француз заинтересован в торговле с русским, но они оба не понимали, как вести дела. Я интуитивно начал им помогать. И через некоторое время они начали говорить: "Когда переводит Гайдамак, мы всегда договариваемся". У меня была самая крупная контора по переводам в Европе. Через несколько лет я стал одним из известнейших посредников при переговорах".

В конце восьмидесятых Гайдамак решил начать стричь купоны с посреднических бизнес-услуг. Тем временем начался процесс развала Советского Союза. "Когда это стало возможным, я вернулся в Россию, где у меня были обширные связи еще со времени моей посреднической деятельности. Я знал язык, я умел с ними говорить. И тогда я стал богатым. В дополнение ко всему, у меня были знания о западном мире, которых не было у русских. Ведь все эти годы я этим только и занимался – налаживал торговые связи между Россией и западным миром".

В этот период Гайдамак женился на Ирине, с которой познакомился в Москве, когда ей было 16 лет. У них родились трое детей – Саша, Катя и Соня. Он стал мультимиллионером, и его видение мира к тому времени полностью изменилось. "Допустим, я читаю книгу – там один еврей купил газету. И я начинаю думать, сколько работников в ней было, были ли у нее долги, купил он газету с недвижимостью или нет… Читаю дальше и выясняется – еврей просто купил газету, экземпляр газеты, и сел себе почитать ее в кафе. А я уже подумал, что он приобрел всю систему".

К тому времени Гайдамак начал вести дела с Южной Америкой, встретился там с Пьером Фальконом, французским бизнесменом. Они попытались продать несколько гражданских вертолетов из России в Венесуэлу, но не получили за них денег. Тогда начались дела с Африкой. В Анголе в те дни велась гражданская война между властью и повстанцами. Гайдамак и Фалькон продали ангольскому правительству семь вертолетов в обмен на нефть и денежные обязательства, и приобрели благосклонность президента. Власти попросили их найти дополнительных поставщиков оружия, когда ООН пыталась ограничить поставки вооружений обеим сторонам конфликта. Тогда же ангольское правительство остро нуждалось в деньгах. Оно искало покупателей полезных ископаемых, которыми изобиловала Ангола. Интересы энергетических компаний Франции, желавших восстановить свое главенствование на ангольском рынке природных ресурсов, приблизили Гайдамака к французскому правительству.

И это еще не все. В 1996 году внешний долг Анголы России достиг шести миллиардов долларов. Гайдамак от имени и по поручению ангольского правительства сумел добиться уменьшения размера долга на полтора миллиарда. Он приобрел у России долговые обязательства Анголы, и с огромной выгодой продал их на международных рынках французским фирмам, заинтересованным в приобретении минеральных ресурсов в обмен на международный долг.

Но всему приходит конец. В декабре 2000 года началось расследование подозрений, согласно которым Гайдамак и Фалькон дали взятку Жаку Кристиану Миттерану, сыну покойного президента Франсуа Миттерана, чтобы провести сделки по продаже оружия Анголе.

Гайдамак, который к тому времени обладал дипломатическим гражданством Анголы, был официальным распорядителем средств ангольского правительства, находящихся во французских банках. За счет этих средств, согласно подозрениям французских властей, и была проведена грандиозная сделка по продаже оружия. Дачу взятки Миттерану, который тогда был советником отца по делам Африки, приписывали Фалькону.

"Правительство Анголы купило оружие у России, – говорит Гайдамак. – Каким, к черту, образом к этому причастна Франция? Я вам вот что скажу. Ангольское правительство – пророссийское. На протяжении долгих лет оно ведет борьбу с группой повстанцев, которых поддерживают секретные службы Франции. И тут вдруг французы видят, что я приближен к президенту Анголы, и являюсь посредником в сделке по продаже оружия, предназначенного для уничтожения любезных французскому сердцу повстанцев. Именно в это время в Париж прибывает из маленького городка судья-следователь Филипп Круа. До сих пор неизвестный никому. Мое дело было первым делом, которое он вел в Париже. Сейчас он самый известный судья во Франции. За мой счет он построил карьеру. Факт: через шесть лет после того, как он инициировал расследование, не были представлены никакие обвинения".

То есть он добился упоминания своего имени за ваш счет, как Тун Канен?

"Именно. Оба они создали карьеру на моем горбу. Любой, кто попадает в мое окружение, становится знаменитым".

Если так, нам надо подсесть поближе.

"Давайте, придвигайте кресла. В будущем году получите Пулитцеровскую премию".

История с еще одним подозрением Гайдамака в коррупции звучит еще более нереально. Это началось тогда, когда двое пилотов французской армии в октябре 1995 года катапультировались над территорией Югославии, где тогда шла гражданская война, и они попали на сербскую территорию. Начались интриги между французской разведкой DGSE и управлением внутренней безопасности DSI.

"Я вылетел в Россию, встретился с Борисом Ельциным и главой КГБ, который порекомендовал мне Владимира Кулеша, представителя организации, ответственной за югославские дела во время советского правления, – рассказывает Гайдамак. – Мы на моем самолете прилетели в Югославию и через несколько дней нашли пропавших пилотов. Когда мы к ним прибыли, они играли в шахматы с сербами. Я заплатил 20 тысяч долларов и освободил их. Потом мы позвонили Шираку и сообщили ему это.

Французская разведка, все это время утверждавшая, что сербы линчевали французских летчиков, подслушивала беседу. Мы месяц укрывались в лесах, опасаясь, что французская разведка заявится "доказать", что летчики мертвы. Каждый день меняли квартиры".

Они убили бы и вас?

"А вы как думаете? Я позвонил Бернарду Уолкеру, французскому тележурналисту, и попросил его приехать с камерой. С ним мы и выехали из города. Доставили летчиков во Францию, нас встретил Ширак в аэропорту и вручил мне почетную награду из своего личного резерва. С того дня мои проблемы и начались. В то время начался процесс борьбы между Шарлем Паскуа, министром внутренних дел Франции, который был со мной в близких отношениях, с Шираком. Оказывается, медаль Ширак вручил мне по просьбе Паскуа. Люди Ширака утверждали, что я подкупил Паскуа, чтобы получить эти награды. Они психопаты. Ненормальные. Конечно, меня легко обвинять – богач из "русской мафии", никому не известен, все иностранные газеты это повторяют. Но скажите вы, четыре назад меня еще не знавшие и знакомые со мной сейчас – я плохой человек или хороший?"

Как минимум, болельщики "Апоэль-Иерусалим" могут однозначно ответить на этот вопрос. "Я был первым, кто продал трех российских звезд спорта в NBA: Марчулениса, Волкова и Сабониса. Я был соратником Александра Гомельского. Он научил меня тренировать. Сабонис играл за "Реал Мадрид". Во время первой игры я присутствовал в зале. Я вижу, что Сабонис перехватывает мяч и держит его у себя слишком долго вместо того, чтобы передать дальше. Я закричал: "Почему ты держишь мяч? Пасуй!" Он сказал: "Я понял", – так я научил Сабониса играть".

"Возьмите для примера игру "Апоэль-Иерусалим" против "Красной звезды" в Белграде, которая намного лучшая команда, чем московское "Динамо". Но "Динамо" мы проиграли, а в Белграде выиграли. Почему? Да потому что на игре против "Динамо" я не присутствовал, поскольку полиция не дала мне выехать из страны. Все игроки говорили мне, как они расстроились из-за этого. На игре с "Красной звездой" я вошел в раздевалку и видел по их глазам: они победили ради меня. Дженкинс сказал мне: "Сегодня вечером мы играем за тебя".

Эреза Эдельштейна, тренера, им недостаточно?

"Вы же видели, что происходит, когда я сижу на скамейке в зале. Вы знаете, у "Апоэля" есть много разных тактик, Эдельштейн, например, говорит им, чтобы они следовали третьей тактике, но я же вижу, что Дженкинс сам знает, что надо делать. Он создает игру. Так кто, вы думаете, лучше знает из них двоих, что должна делать команда? Я люблю Дженкинса".

Нам стоит поговорить после интервью с Эдельштейном?

"Нет, но вы же знаете, Дженкинс хороший игрок".

А вы сами способны заменить Эреза Эдельштейна?

"Что вы думаете? Я не лучше Туна Канена? Он стал великим тренером за шесть недель", – удивляется олигарх и описывает их последнюю встречу: "Я спросил его: "Ты тренер?". Он сказал мне: "Выдающийся тренер". Я сказал: "Знаешь - это только потому, что ты рядом со мной. О тебе никто и не слышал еще три недели назад, и никто тобой не интересовался. Как ты этого не понимаешь?".

Если Канен так хорош, почему вы его уволили?

"В чем он хорош?"

С публикой, с игроками, с результатами…

"Возможно, при нем они и выигрывали, но уровень игры был просто оскорбителен... Все изменения произошли, когда появился я. Я оказываю влияние на людей. Я мотивирую их. Игроки увидели свет в конце тоннеля. Кто такой этот Канен? Он никогда не был тренером. Я сразу сообщил, что собираюсь привести тренера мирового класса. И я привел Луиса Фернандеса. Я могу добиться всего. Если я скажу, что создам промышленное предприятие с сотней тысяч рабочих, которое заработает миллиарды – так и будет".

Ну так скажите.

"Я могу сказать, вопрос в том, поймут ли".

Общественности не понравилось, как вы поступили с Каненом…

""Из-за того, что Канен сделал все, чтобы я зависел от общественного мнения. Но он не понимает, что с первой минуты мне было ясно, что он не продолжит так. Люди боятся меня, у них с самого начала предубеждение против меня. Когда я делаю что-то, что не отвечает их надеждам, они моментально разочаровываются. Что болельщики "Бейтара" сказали, когда я пришел? Русский, никто его не знает. Сейчас они меня любят".

Так в этом все дело? Чтобы вас любили?

"Я не хочу, чтобы меня любили. Меня должны любить. За то хорошее, что я делаю. Меня полюбят, когда поймут, что нет никакой связи между тем, что говорит Канен, и действительностью.

На пресс-конференции Канен сказал, что он будет тренером "Бейтара" до конца сезона, а вы не отреагировали.

"Ну он сказал, что я должен говорить? Я привел Фернандеса. Весь мир знает – он не таксист и не режиссер, он тренер. Так что делать? Спросите Гай Азури, каков уровень Канена".

Он говорил, что Канен плохой тренер?

"Я этого не говорил"

А если мы спросим, что он ответит?

"Не знаю. Может, он вдруг скажет, что Канен великолепен".

Похоже, что в "Бейтаре" у вас слишком много тренеров на площадке

"Неправда. Это ваше мнение. Для начала я купил команду. Понял, что ничего в этом не понимаю, и был обязан сначала понять, что происходит. Господин Охана и правда нас оставил".

Вы его уволили.

"Нет, он прочел в газете, что я не вижу в нем лидерских качеств. Но я просил его остаться. После его ухода я остался один.

И мало скандалов в СМИ, инициированных Каненом, сейчас в историю вошел Лев Леваев, бывший партнер Гайдамака, намеревающийся купить "Апоаль-Тель-Авив". После того, как Гайдамак продал свою долю в "Африка Исраэль", отношения между ним и Леваевым осложнились. Гайдамак, например, использовал свои связи в Анголе, чтобы продвинуть сделку Дана Гартлера, конкурента Леваева в бриллиантовом бизнесе. Говорят, что перед тем, как Гайдамак купил "Бейтар", он интересовался тель-авивским "Апоалем", но его приближенные порекомендовали ему обратить внимание на Иерусалим, имеющий больше болельщиков.

Вы не боитесь своего нового соперника?

"Кого?"

Того, кто собирается купить "Апоаль-Тель-Авив"?

"Насколько я знаю, пока никто его не купил. Если этот бизнесмен купит этот клуб, для израильского спорта это будет очень хорошо".

Леваев сделает из них империю

"Ну как можно сделать империю из "Апоаля"? Есть только одна империя – "Бейтар". Сколько болельщиков у "Апоаля"? Может, 20 тысяч. Люди даже не знают, что это за команда.

А назовите нам игроков "Бейтара"?

"Я помню двоих – Асулина и Маликсона. У меня плохая память. У меня десятки тысяч работников в моих фирмах, почему я должен помнить именно игроков "Бейтара"?

А иерусалимского "Апоэля"?

"Дженкинс, Тапиро, и еще один, мошавник, большой такой парень, Козикаро. Больше не помню".

На будущей неделе игра против "Маккаби Тель-Авив"?

"По-моему, это самая важная игра сезона. "Маккаби" огромный клуб, и большая честь для нас играть против него. Но мы сейчас в хорошем положении, чтобы соперничать с ними".

Сейчас этого нельзя сказать о "Бейтаре", который был просто уничтожен хайфской командой… Почему вы ушли после второго гола?

"Потому что болельщики Хайфы меня провоцировали. Их было больше, и они могли делать все, что хотят, потому что меня все равно никто не услышит. Это была организованная акция, они нападали на меня за моей спиной… Это как если как если бы к вам пришел гость, а вы ушли из дома, не сказав ни слова"…

23.12.2005 10-17