Владимир Долинский «Плохих я играть не умею»

Новые известия

Владимир ДОЛИНСКИЙ, похоже, переживает сейчас второе актерское рождение. За последние полтора-два года он стал едва ли не самым востребованным российским киноактером: снялся в девяти фильмах, премьеры которых прошли в 2006-м, и в четырех кинокартинах этого года. Однако уникальность Долинского в том, что даже в советское время (это он сыграл Пастора в «Том самом Мюнхгаузене») популярность была для него, казалось, почти невозможной: накануне успеха «Мюнхгаузена» и двух «Зимних вишен» актер четыре года провел за решеткой за то, что рискнул купить доллары.

– Режиссер Бертран Блие как-то назвал актерскую профессию противоречащей самой природе человека: дескать, людям присуще желание спрятаться, скрыть свои чувства, а не обнажать их перед толпой. Можете с этим согласиться?

– А кто ему сказал, что человеку свойственно так, а не иначе? Я так не считаю. Никогда в жизни не прятался сам в себя, мне хотелось, чтобы все участвовали в моей судьбе. Кто в нашей жизни играет вообще? Дети и актеры. И когда меня спрашивают, почему вы согласились, чтобы ваша дочь пошла в актрисы, я отвечаю: «Чтобы у нее продлилось детство». Она сейчас в институте играет. В ее возрасте девки уже трудятся, шьют что-то такое, вяжут, готовят, считают, чертят, а моя играется. Притворяется королевой, покоряет сердца мужчин, и за это ей еще хлопают. А завтра она будет притворяться ведьмой, пугать всех, ее будут бояться. Но это совсем не противоречит человеческой сути. Актеры своей игрой продлевают себе жизнь. А может быть, и сгорают от этого быстрей. В детстве я не понимал, за что шоферам деньги платят. Целыми днями на машине разъезжают и еще деньги получают. А актеры? Получают удовольствие, им хлопают, цветы дарят и еще деньги им платят.

– Один из последних фильмов с вашим участием – «Тупой жирный заяц» как раз посвящен судьбе актеров. Вы там сыграли директора театра, не совсем положительного персонажа...

– А там нет положительных и отрицательных. Есть живые люди. А что плохого в директоре театра, который идет на мужественный поступок, пять раз предупреждает, а на шестой раз выгоняет своего бывшего товарища из театра? Берет такой грех на душу ради того, чтобы спасти театр от актера, который хулиганит на сцене. Актер, который выходит играть Зайку-зазнайку, вдруг начинает читать монолог Гамлета. Это хулиганство. Директор долго терпел, но в конце концов он его выгнал. Плохой он или хороший? Плохих я вообще играть не умею. Любого плохого, с точки зрения официоза, героя я всегда оправдываю. То же самое и здесь. Да, он заигрывает с молодой девочкой, гладит ее по коленке, лезет ей под юбочку, угощает шампанским, говорит: «Поцелуемся?». Ну так, слава Богу, что человеку за 50, а в нем еще играют гормоны, он не насилует ее, не провоцирует, не говорит ей: «Я тебя из театра выгоню». В нем говорит мужик. В этом я ничего плохого не вижу. То, что он проявляет некоторую слабохарактерность, когда в театре начинают торговать колбасой? Но он понимает, что театру в сложное время не прожить, если не будет спонсоров. Да, колбаса в театре – это ужасно, но они у меня жрать хотят, эти актеры! Их же надо чем-то кормить. А детским спектаклем не прокормишь. А можно сказать, что человек от неудовлетворенности пьет и обнажает свою душу перед детьми, и дети затихают, услышав в спектакле «Зайка-зазнайка» шекспировские строки.

– И на съемочной площадке, и на театральной сцене вы встречаетесь с молодыми актерами. Какие они?

– В основном я встречаюсь с удачливой молодежью. В антрепризный проект, как правило, берут уже раскрученное лицо, чтобы он был немножко «мартышкой», чтобы на него шел зритель. В кинопроектах тоже молодые, но уже крепенькие, состоявшиеся актеры. Они мне нравятся. Хваткие, молодые ребята, все очень хотят работать. Готовы работать на износ. Они знают вкус денег. Это в наше время не было разницы, 12 рублей тебе заплатят или 12 с половиной. У них совсем другие аппетиты, совсем другая постановка отношения к себе со стороны режиссера, директора картины. Они сразу оговаривают все условия. Я этому не очень научился – пережиток социализма. Мне всегда стыдновато немного попросить, чтобы меня провезли в самолете бизнес-классом, а не эконом-классом. Думаю: ну ладно, черт с ним, все равно только три часа лететь!

– Вы снимались в фильмах, которые сейчас уже можно считать классическими и культовыми – я имею в виду «Обыкновенное чудо» и «Тот самый Мюнхгаузен». Сейчас таких картин у нас уже не снимают. Как вы думаете, почему?

– И в то время нечасто такие романтические истории снимали. Это Марк Захаров, Евгений Шварц и Григорий Горин – чудные авторы. Захарову это было близко, он сам романтик во многом. Во всяком случае, был – я не знаю, как сейчас. Это сделал талантливый человек. Он мог то же самое сделать и про войну, и «Как закалялась сталь» снять. Если сейчас талантливый человек берется и делает что-то, это тоже ах как здорово! Какая-нибудь журналистка спросит у Димы Дюжева через много лет: «Дмитрий, вы снимались в фильме «Остров», вот почему сейчас не делают таких глубоких, основанных на религиозном начале фильмов»? А потому что, скажет он, был Павел Лунгин, который придумал, был Мамонов, который мог это воплотить, они отдали кусок сердца этому делу. Делают сейчас приличные картины! Я вас уверяю, что-то из них через 20 лет также останется в памяти, как «Тот самый Мюнхгаузен». А вы еще попробуйте какой-нибудь фильм современный крутить по телевизору, сколько крутили за эти годы «Барона Мюнхгаузена». И он станет культовым. Станет, станет, поверьте мне. Я не хочу никого обижать, я бы мог сейчас назвать несколько фильмов, у которых чуть ли не даты празднуют. «Вот скоро 30 лет фильму «Паутина в глазу», и вот смотрите, он до сих пор популярен». А фильм – тьфу! Просто его много показывали. У многих он ассоциируется с молодостью.

– Где вы сейчас снимаетесь?

– Отснялся в 16-серийном фильме «Путейцы». Снимаюсь сейчас в Киеве в «Ангеле-хранителе», что идет по каналу «Россия». И занят в «Промзоне» у Александра Атанесяна. Это восьмисерийный фильм, не сериал. Очень интересный сценарий, с элементами детектива, там и о коррупции, и о людях, и о судьбах. Я играю мэра города с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

– Владимир Абрамович, вы – коренной москвич. Москва с каждым годом меняется. Вы приветствуете эти перемены или же тоскуете по старой Москве?

– Это замечательно, что Москва строится. Я смотрю на эти дома, они растут, как грибы, очень много из них красивых. Необходимо, чтобы город разрастался, ну а как же? С таким же успехом можно взять времен Гиляровского фотографии, тосковать: боже мой, как было чудесно! А где люди жили? В этих домах нет канализации, водопровода. Да, у меня ностальгическая тоска по моему Дегтярному переулку, по моему двору: он кажется сейчас таким маленьким, трогательным. Если завтра снесут мою пятиэтажку, у меня защемит сердце, но так надо, потому что дом занимает слишком много места, а в центре города можно построить что-то более интересное.

– В последнее время у нас как-то стало модно ностальгировать по советскому прошлому, всякие ретро-передачи появились, «старые песни о главном». А вы снялись в картине «Парк Советского периода», где показано, что вся эта реконструкция былого может быть не такой уж безобидной...

– Это очень мудрый фильм. Не знаю уж, как он получился, но по сценарию, по тому, что замышлялось… Все было чудесно в этом советском периоде, все замечательно, красиво, изысканно даже в какой-то мере. До тех пор, пока ты не переходил определенную черту. Но я вам должен сказать, что все, что было там, происходит и сегодня. Ходорковский перешел определенную черту – и стал героем фильма «Парк постсоветского периода». Так же как и герой нашего фильма. Его предупреждали: «Не лезь к этой бабехе, не трогай, нельзя, вот тебе, смотри, колхоз, там девахи, любую бери, ну не положено у нас, столько денег затрачено на эту сотрудницу» – «А я хочу» – «Ну хочешь – получи!». А все это ностальгическое, как вы говорите… Как раньше было, как было до революции, как было после революции, в советские годы, как сейчас. Есть очень много хорошего, очень много дурного. Юлик (режиссер «Парка Советского периода» Юлий Гусман. – «НИ») просто сделал фильм о том, что не надо чрезмерно восхвалять прошлое и жить «Весной на Заречной улице». Хорошо петь «На дальней станции сойду» и вспоминать: «Ой, это же мы ехали тогда с целины, я еще Клавку за задницу взял». Под кино ты вспоминаешь свою жизнь.

СПРАВКА

Актер Владимир ДОЛИНСКИЙ родился 20 апреля 1944 года в Москве. В 1966 году окончил Театральное училище имени Щукина. Работал в московских театрах – сатиры, миниатюр (1970–1973), «Ленкоме» (1977–1980). Сейчас ведущий актер театра «У Никитских ворот». В 1973 году был осужден за нарушение правил о валютных операциях (по его словам, нелегально купил валюту у работницы Внешторгбанка СССР). В местах лишения свободы пробыл до 1977 года. Принимал участие в легендарном «Кабачке «13 стульев». Снимался в фильмах «Обыкновенное чудо» (1978), «Тот самый Мюнхгаузен» (1979), «Зимняя вишня- 2» и «Зимняя вишня- 3» (1990, 1995), «Полицейская академия-7» (1994, США), «Бедная Саша» (1997), «Ландыш серебристый» (2000), «Парк Советского периода» (2006) и во множестве сериалов, в том числе «Московская сага» и «Моя прекрасная няня». Одна из последних работ Долинского – фильм «Тупой жирный заяц».

26.04.2007 14-23