Пора радикального прагматизма

"The New York Times"

В середине 80-х, когда я работал в Израиле, основной темой для обсуждений было то, миновал ли 'точку невозвращения' процесс строительства еврейских поселений на Западном берегу Иордана, то есть стал ли этот процесс необратимым. Вопрос часто формулировали так: 'Который сейчас час, без пяти минут полночь или уже пять минут пополуночи?'. Что ж, сейчас, совершив свой традиционный объезд Западного берега (я начинаю с этого каждый свой визит в регион), я могу точно сказать, что сейчас не просто пять минут пополуночи, а пять минут пополуночи плюс целая неделя.

В настоящее время Западный берег представляет собой неприглядную мешанину из высоких стен, израильских блокпостов, 'законных' и 'незаконных' еврейских поселений, арабских деревень, еврейских дорог (по которым ездят только евреи), арабских дорог и заграждений. Такова, увы, суровая правда жизни, и никакое мирное урегулирование не сможет обратить ее течение вспять. По словам главного редактора газеты al-Ayyam Мансура Тахбуба, 'вариант с двумя государствами постепенно отпадает'.

Собственно, уже достигнута та стадия, на которой сработать может лишь одно: то, что я называю 'радикальным прагматизмом', то есть прагматизм столь же радикальный и столь же силовой, что и тот самый терроризм, с которым он призван бороться. Иначе, боюсь, Израиль так и будет существовать с мертворожденным ребенком - Палестиной в брюхе.

Зачем нужен радикальный поворот стратегии? Это очевидно: тот курс работы по принципу 'как ни в чем не бывало', по которому движутся и израильтяне, и палестинцы, явно не обладает достаточной жизнеспособностью для того, чтобы вывести к какому-либо решению. С активного одобрения администрация Буша Израиль и палестинские власти на Западном берегу готовят соглашение, которое, вероятно, будет пылиться на полке до тех пор, пока палестинцы, наконец, не созреют до способности выполнить его условия. Но я сильно сомневаюсь в том, что стороны сумеют прийти к соглашению, тем более - проявить достаточно воли для претворения его в жизнь.

Дефицит воли в израильско-палестинских отношениях проявляется на трех уровнях. Во-первых, на уровне надежды и доверия. После провала соглашений в Осло процесс мирного урегулирования как-то лишился романтической нотки. Вообще, Израиль с Палестиной напоминают мне мужа с женой, которые поженились после бурного романа, а через год выясняется, что оба втихую гуляют: израильтяне строят поселения, палестинцы копят злость. Так всегда бывает: с тем, кого обманываешь и с кем воюешь после заключения мира, доверительные отношения долго не заладятся.

Дефицит доверия усугубляется тем, что после 2005 года, когда Израиль ушел из сектора Газа, палестинцы построили там отнюдь не подобие Сингапура, но подобие Сомали, а производственные усилия сосредоточили отнюдь не на микросхемах, но на ракетах (которыми потом стреляли по Израилю).

Второй уровень, на котором проявляется безволие, - это общая расслабленность израильтян, вызванная тем обстоятельством, что строительство разделительного барьера на Западном берегу оказалось настолько эффективным средством против атак террористов-самоубийц, что всякая срочность с этого вопроса уже снята, в особенности на фоне бурного роста израильской экономики. Грубо говоря, израильтянам до Западного берега теперь примерно столько же дела, сколько до Афганистана.

Постоянный автор газеты Haaretz Ари Шавит заметил: 'Сейчас уже нет ни того романтического настроя, который сопровождал мирный процесс вплоть до краха соглашений в Осло, ни ощущения надвигающейся катастрофы, некогда пронизывавшего сознание израильтян'.

Наконец, в-третьих, политическое устройство и Израиля, и Палестины таково, что из-за раздробленности ни в одной из стран не может возникнуть единой силы, готовой взять на себя ответственность за такое важное решение.

Единственной стороной, способной преодолеть тотальную дипломатическую вялость с помощью радикального прагматизма, являются Соединенные Штаты. Логика должна быть такая: если палестинский президент Махмуд Аббас в ближайшее время не возьмет в свои руки контроль хотя бы над частью территории Западного берега, то он лишается всяких полномочий на заключение какого-либо предварительного мирного соглашения с Израилем. Другими словами, он будет полностью дискредитирован.

Но Израиль не может передать контроль над какой-либо частью территории без гарантий, что власть окажется в руках у надежного партнера. Ведь ракеты, выпускаемые из Газы, долетают только до заштатного города Сдерота, а вот с Западного берега можно обстрелять (и вывести из строя) международный аэропорт Израиля. Такой риск брать на себя нельзя. Конечно, уходить с Западного берега Израилю все равно придется, но не так, чтобы подвергать еврейское государство риску лишиться аэропорта.

Сторонник радикального прагматизма сказал бы, что единственный возможный способ уравновесить потребность палестинцев в суверенитете с потребностью израильтян в уходе и в то же время не создать вакуум в сфере безопасности - это ввести в игру третье действующее лицо, то есть призвать на помощь Иорданию, которая смогла бы помочь палестинцам управлять той частью Западного берега, которая им достанется. Иордании не нужно управлять палестинцами, но и она заинтересована в том, чтобы не допустить ХАМАС к власти в регионе.

Таким образом, без радикально прагматичного подхода (еще раз: Израиль уходит с Западного берега, отдает Палестинской автономии всю власть и весь суверенитет, но, с целью преодоления недоверия, заручается партнерской поддержкой Иордании) никакое предварительное мирное соглашение жизнеспособным не будет.

05.06.2008 09-42