Александр МИТТА: 'Граница' была бы круче, если б я проявил немного вздорности'

Московский Комсомолец

- Вы как-то говорили, что не любите независимое кино...
- Нет, это не так, арт-хаусные картины - мои самые любимые. Мои любимые режиссеры - Федерико Феллини, Квентин Тарантино и Ларс фон Триер. Но мне Бог дал другие способности. У меня есть способность находить контакт с огромным количеством людей и эмоционально их заряжать. Две с половиной тысячи лет назад древние греки придумали катарсис: человека равнодушного можно завести, развить его эмоции так, что он в конце трагедии может испытать одновременно и счастье (от того, что он смотрит искусство), и горе (от того, что его любимый герой погибает). Этой линии я стараюсь придерживаться во всех своих фильмах. А фильмы арт-хауса, мне кажется, дистанцированы, не рассчитаны на эмоциональный контакт. Я согласен со Львом Толстым, который сказал: 'Наше искусство - это обмен эмоциями'. Это, конечно, чистый мейнстрим. Это отношение к фильму как к машине, которая вырабатывает человеческие эмоции. Когда я работаю по этой схеме, я чувствую, что занимаюсь своим делом.
Россия не имеет своего мейнстрима, но у нас навалом арт-хауса. Потому что у молодых режиссеров нет перспективы в кинотеатрах. У них остаются только маргинальные пути, на периферии кино: просочиться на фестиваль, получить премию, которая может заинтересовать продюсеров, и тогда, возможно, у него появится возможность снять фильм. Сегодня к русскому кино отношение несерьезное: школ новых нет, идей новых нет.
- А в мире?
- В Юго-Восточной Азии, Северной Европе, Италии - есть. Всюду, кроме России!
Наш продюсерский кинематограф развивался по простой схеме: половину денег засунуть за щеку, половину - потратить на кино. Кто зарабатывает деньги, воруя у самого себя? Проекты новой генерации продюсеров смотрят: 'Антикиллер' Егора Кончаловского, 'Займемся любовью' Дениса Евстигнеева...
- Ваши теоретические работы о кино не мешают снимать?
- Наоборот, сегодня это и есть профессия. Относиться к режиссуре как к чему-то интуитивному, от Бога, - смешно. Режиссер сегодня - это не профессия, это ремесло. У тебя есть сценарий, дорогие артисты, дорогой съемочный процесс, ты работаешь и с деньгами, и с идеями. Все это - абсолютно рациональные вещи. Если ты это не учитываешь, ты дилетант, а дилетантов навалом. В Америке, например, 160 школ. И один мой приятель, который учится в очень престижном американском киновузе, спросив свою девушку, почему она не хочет с ним жить, получил ответ: 'У тебя же профессии нет. Что такое режиссер? Все равно что таксист'. Там это профессия, не вызывающая никакого интереса, пока она не подтверждена работой.
- А студенты, отучившиеся в вашей школе-студии, тоже никуда не годятся?..
- Школа моя была скорее виртуальная. Я решил, что, пока мне дают деньги на проекты, нужно снимать. А потом - вернусь. У моих учеников потенциал еще не раскрыт.
Вот в Германии смотрят на учебные работы и предлагают работу. Дают пятисортный проект, и если из него получается третьесортный, то ему опять предлагают работу. У нас же мастерство уходит, ребята три-четыре года ходят со своими проектами, а мастерство забывается. Наша киноиндустрия еще не выросла до тех размеров, при которых она нуждается в постоянном притоке молодых сил.
- Вы не раз говорили, что вам не нравятся ваши фильмы...
- И до сих пор так: нет самокритичности - нет режиссера. Я знаю одного серьезного режиссера: когда у него плохое настроение, он заказывает фильм, сидит в зале и смеется от удовольствия.
'Граница' была бы гораздо круче, если бы я проявил немного вздорности, снял бы еще одну серию. Но у нас закончились деньги и время. Там у Ренаты была отличная сцена, где она сходит с ума, но это все быстро проходит. А я придумал сцену, где она безнадежно сумасшедшая, и когда к ней приходит любимый человек, она вмиг выздоравливает. Я точно знаю, что если б люди это видели - у них слезы просто хлынули бы из глаз.
'Раскаленную субботу' я бы всю исправил, от начала до конца. Ее вообще не надо было снимать в таком виде. Я написал сценарий шесть лет назад, это была наполовину комедия, наполовину драма. Я понимал, что сегодня такой фильм возможен только как комедия, но у меня не было трех недель, чтобы дожать сценарий.
Душу я вкладываю в телевизионные проекты - у меня все не как у людей. Я себя очень хорошо чувствую в телевизионном формате. На каждой картине у меня была одна проблема: минимум половина сценария оказывалась в корзине. Потому что все идеи картина не вмещает.
- Будете продолжать свои сериальные опыты?
- Да, сейчас запускается большой сериал, чумовая история пятерых женщин. Все они решительны, как мужчины, и сами выстраивают свою судьбу. Они по очереди входят в горящую избу, причем пять женщин и девять изб, девять любовных историй. У одной - пять любовных историй. Четыре истории - современные, одна - история Х века, я сплел их в одну косичку.
Проект в работе, сценарий написан - как раз ко дню рождения я его завершил, Зоя Кудря его полирует. У нее удивительный талант: все, к чему она прикасается, становится лучше. Актеров выбрал, но еще не утвердил. Но сказать кого - не могу: каналы не любят, когда режиссер без их решения раскрывает карты. Сейчас я снимаю с ТВС. В принципе я человек ОРТ, но один раз решил изменить: на ТВС мне предложили условия лучше.
Хочу снять масштабное кино. У нас обычно построят одну комнатку и снимают в ней все серии: одни разговоры, простейшие эмоции... У меня от таких сериалов - клаустрофобия.
- Вы начинали с детского кино - нет желания вернуться?
- Главным недостатком 'Границы' я считал то, что там нет детей. Теперь мой сериал будет битком набит детьми. Это каторга: они не держат внимание, им нужно все объяснять, с ними работаешь, как с мультипликационными героями, - каждый шаг надо прописать. Зато они очень благодарные исполнители, сами верят в то, что делают, и зритель им тоже верит. Хороший фильм - как икебана: в композиции обязательно должны быть бутон, распустившийся цветок и увядший. Тогда в букете есть философия, ощущение жизни.
- Новый проект будет дороже 'Границы'?
- Не то чтобы дороже - у меня сейчас амбиций больше. Постановочный фильм, история из X века, стоит больших денег - лошади, трюки, комбинированные съемки... Мы хотим, чтобы люди ощутили себя в историческом пространстве. Ведь Москва - это отдельный мир, а Россия живет своей жизнью, и мне хочется сделать кино про Россию, которая живет своей жизнью, но чтобы интересно было и им, и нам.

28.03.2003 10-51