Борис Бирман: "Мне все время достаются прибандиченные бизнесмены и бандиты, занимающиеся бизнесом"

Бульвар Гордона

"ОТЕЦ ВСЕ ВРЕМЯ СЛЕДИЛ ЗА ДАЛЕМ, ЧТОБЫ ОН НЕ СОРВАЛСЯ И НЕ ЗАПИЛ"

— Все как-то так получалось, что я играл бандитов — благородных и не очень. И вдруг — сотрудник правоохранительных органов, этакий рыцарь без страха и упрека. Хотя, наверное, и его можно в чем-то упрекнуть. Насколько я знаю, история в фильме воссоздана по реальным событиям и, возможно, слегка приукрашена.

Но на то и существует искусство вообще и кинематограф в частности, чтобы из обыденности сделать нечто сжатое во времени и более интересное, чем было на самом деле. Кажется, авторам картины это удалось: она получилась динамичная, с дорогими (по крайней мере, с виду) трюками. Меня это радует. За последние несколько лет снимаюсь во всевозможных сериалах и вижу, как это обычно делается, особенно у нас, в Питере, — стараются экономить на всем. А ведь этого делать нельзя: каждый вложенный рубль в кадре виден.

— Эти самые трюки вам, как главному герою, самому приходилось выполнять?

— Они у меня получились половинчатыми. Например, если надо прыгать с высоты восьми метров, я прыгал с четырех. В общем, что мог, то делал. И есть в этом какая-то гордость и тщеславие, что все трюки я выполнял сам, хотя с точки зрения кинематографического производства это неправильно. Представьте себе: я неудачно прыгаю, ломаю себе ногу, и съемки переносятся на неопределенное время — съемочной группе сплошные убытки.

— Бирман — знаменитая фамилия в мире театра и кино.

— Мой папа приходился каким-то дальним племянником актрисе Серафиме Бирман.

— Почему вы умалчиваете о том, что сам он был знаменитым кинорежиссером Наумом Бирманом?

— Отец снял множество известных картин, среди которых "Хроника пикирующего бомбардировщика", "Учитель пения", "Волшебная сила искусства", "Шаг навстречу", "Трое в лодке, не считая собаки" и многие другие. Практически все детство я постоянно мигрировал между съемочной площадкой, где работал папа (я ездил с ним во все экспедиции), и Дворцом культуры имени Горького, где была сначала администратором, а потом и директором моя мама, — все заметные театральные постановки, которые привозили в Петербург, показывали именно в этом зале.

Конечно, было таким счастьем видеть знаменитых актеров в работе. Когда снимали "Трое в лодке", мне было 14 лет, и я общался почти на равных с Мироновым, Ширвиндтом и Державиным. Какой же это был фонтан юмора, такие потрясающие импровизации! К сожалению, работали очень быстро: у актеров был отпуск в театре, и за этот короткий срок надо было успеть отснять две серии. Кстати, папа и меня снял в этой картине — в эпизодической роли. А еще я снимался с Олегом Ивановичем Далем в одном из последних в его жизни фильме — "Мы смерти смотрели в лицо". Так получилось, что папа открыл его как артиста в своей картине "Хроника пикирующего бомбардировщика", у него же он снимался и незадолго до смерти.

— Даль действительно был таким сложным человеком, каким предстает в многочисленных публикациях и воспоминаниях?

— Прямо скажем, непростым. Помню, отец все время следил за ним, чтобы он, не дай Бог, не сорвался и не запил. Они даже один номер на двоих снимали в Репино, в Доме отдыха кинематографистов, и оттуда ездили на работу. Очевидно, потому что Даль ни на минуту не оставался без наблюдения, он нервничал и все время язвил. Доставалось всем, в том числе и отцу.

Однажды ехали они в машине, стекла запотели, и Олег Иванович говорит папе: "Вы, наверное, приняли с утра пораньше!". Он очень болезненно эти темы переживал! Но человек был интересный и актер замечательный — невероятно любопытно было наблюдать за его работой на съемочной площадке.

Отец много работал и с Аркадием Исааковичем Райкиным, они потом даже подружились. И в очередной раз, когда "Сатирикон" приехал на гастроли в Питер, Райкин сказал маме: "Я слышал, твой сын собирается в театральный поступать? Пусть он мне покажется — почитает что-нибудь, а я посоветую, стоит ему туда идти или нет". И я пошел: что-то читал, пел. И Аркадий Исаакович сказал: "Пусть идет!".

"ВСЮ СВОЮ МЯГКОСТЬ И ПОДАТЛИВОСТЬ Я ИЗЖИЛ, И ТЕПЕРЬ МЕНЯ ПРИГЛАШАЮТ ТОЛЬКО НА РОЛИ МОНСТРОВ"

— Да у вас, судя по всему, и пути-то другого не было — только в театральный?

— Честно говоря, я особенно и не рыпался. Я же еще в школе начал сниматься — и у отца, и у режиссера Бегункера (его все знают по знаменитой картине "Девочка, хочешь сниматься в кино?") в фильме "Бабушкин внук", и на телевидении.

— Что, и гонорары получали?

— Конечно, мне платили, и на эти честно заработанные деньги я купил себе музыкальный центр. Я ведь с детства занимался музыкой, писал песни. Со временем это выросло в занятие авторской песней — я участвовал во всевозможных конкурсах авторской песни, многие из которых выиграл. А после окончания института объездил всю страну с гастролями, выступал под фамилией Вишневский.

— Авторская песня — жанр особый, он предполагает некоторую, хотя бы минимальную душевность.

— Душу не отрепетируешь, надо бы еще научиться хорошо петь и играть на гитаре. Но, конечно, именно в авторской песне важно донести суть темы, что я всегда и старался делать. Сейчас, правда, это занятие превратилось у меня, скорее, в хобби, но, думаю, когда-нибудь я вернусь к профессиональному исполнению. Возможно, это будут выступления не только под гитару, но и с оркестром. А вообще, в какой-то момент слово "бард" вдруг стало у нас если не ругательным, то, во всяком случае, расхожим. А ведь бард, по большому счету, это тот, кто выражает дух времени. Петь про чайники со свистком, палатки и лыжи не стоит.

— Понятно: Визбора не любите. Но ведь чайники и палатки тоже отражали дух того времени.

— Да, но были чайники, и был Высоцкий, Галич и Окуджава! Как говорится, почувствуйте разницу. И все-таки слово "бард" мне не нравится, уж лучше исполнитель авторской песни. Кстати, Элтон Джон тоже автор-исполнитель.

— Как в вашей жизни появились сериалы? Вы так много в них снимаетесь.

— Действительно, за последнее время я успел сняться более чем в 15 мыльных операх. А как это случилось? Если вы помните, долгое время, пока все рушилось и ломалось в стране, кинематографа не было вообще. Потом вместо полноценного кино появились сериалы, и это здорово: новое поколение набивает на них руку, да и те, кто еще помнит, как настоящее кино снимается, тоже при деле. Первым, в котором я сыграл, были "Менты" — мне предложили роль бизнесмена с криминальным уклоном, рвущегося в политику. И понеслось: с тех пор режиссеры почему-то решили, что я должен играть бандитов и бизнесменов.

— А это что, тождественные понятия?

— Не всегда, но мне почему-то сплошь и рядом достаются прибандиченные бизнесмены и бандиты, занимающиеся бизнесом. Если бы в то время, когда я только учился в институте, мне сказали, что я буду так выглядеть и играть такие роли, я бы просто не поверил.

В то время я был тоненьким, длинноволосым романтично настроенным юношей и подпадал под амплуа "герой". Но всю присущую мне мягкость и податливость я благополучно изжил, теперь меня только на роли монстров и приглашают. Жизнь меня хорошо помотала. Ведь те несколько лет, во время которых в кино вообще ничего не происходило, я занимался самым разным бизнесом: уезжал в другие страны, что-то там пытался делать, потом вернулся, здесь давал концерты, преподавал игру на гитаре, работал арт-директором — устраивал гастроли, да даже на бирже играл! А одно время пытался стать режиссером в театре.

— Почему пытались?

— Да не приняли мою работу — спектакль по пьесе Вуди Аллена. И причин тому могло быть только две: либо это было действительно очень плохо, либо, наоборот, очень хорошо. Я думаю, мою постановку зарубили по первой причине. Но для меня на тот момент главным был не результат, а то, что я доказал самому себе: я могу заниматься режиссурой.

И сейчас у меня есть планы на этот счет. Да и в сериалах работаю в качестве режиссера, снимал одну из серий "Ментов", она называлась "Необоснованное применение": Ларина обвиняют в том, что он необоснованно применил оружие и убил мальчика, а потом оказывается, что все-таки это было обоснованно.

— Как вам работалось с "ментами" — звездной болезнью они еще не больны?

— Они-то, может, и больны, но поскольку я их очень давно знаю (с Сережей Селиным мы учились на параллельных курсах, да и с Лешей Ниловым давно знакомы), то мне они свою звездность не демонстрировали. Хотя, конечно, работать было сложно: они только что приехали с каких-то гастролей, а время поджимало.

Знаете, сколько времени полагается на съемочный период одной серии в таком сериале, как "Менты"? Семь дней! Из которых три опять-таки ушли на какие-то их гастроли. И у меня было четыре дня на то, чтобы снять все.

— Но это же практически невозможно!

— Возможно, но трудно. Наш последний съемочный день длился 20 часов подряд, после чего "менты" сказали: "Бирман — неплохой режиссер, вот только снимает долго!". Сейчас пишу сценарий для продолжения сериала "Черный ворон", кроме того, заключил контракт на написание нескольких серий для "Агента национальной безопасности".

— Как же вы все успеваете?

— Так жизнь у меня круглосуточная — днем снимаюсь, ночью пишу. Надо крутиться, а иначе ничего не будет.

"УВИДЕЛ СЕБЯ КАК-ТО НА МОНИТОРЕ И ПОДУМАЛ: "ЭХ, СУПЕРМЕН, А УЛЫБОЧКА-ТО У ТЕБЯ КРИВОВАТА!"

— "Черный ворон" — сериал мистический, а вы пишете для него сценарий и, более того, снимаетесь в нем. Значит ли это, что мистика вам не чужда?

— Ну, в моей роли — я играю Леню Рафаловича — ничего мистического нет, а вот по жизни я, безусловно, мистик. Не только во все это верю, но и стараюсь следовать некоторым законам. Не открою Америку, если скажу, что все сопутствующие нашей жизни процессы зарождаются в более тонком мире, а потом материализуются. И если ты можешь вмешаться в эти процессы на стадии их зарождения, то в твоих силах изменить ситуацию — избежать чего-то нехорошего в реальной жизни или смоделировать какие-то обстоятельства. Да все это достаточно известные вещи, для них даже магических знаний не нужно!

— На уровне теории известные, но что-то я не вижу людей, которые применяли бы их на практике.

— Их применяют все — и вы, и я. Просто иногда мы этого даже не понимаем. Допустим, мы чего-то очень хотим, и через какое-то время оно у нас появляется. А мы уже и забыли и думаем: "Ой, как это оно нам на голову свалилось?!". Но на самом деле мы сами смоделировали ситуацию — тем, что очень хотели.

— "Бойтесь желаний, потому что они сбываются"?

— Именно! К тому же желания у нас часто меняются. И зачастую мы хотим уже чего-то совсем другого, а получаем то, о чем мечтали тогда. Так что прежде, чем чего-то хотеть, надо хорошенько подумать. Ну а потом, если вы тверды в своем желании, просто постарайтесь увидеть то, к чему стремитесь. Например, представьте, что стоите на церемонии вручения "Оскара" и счастливы до безумия. Вам вручают статуэтку, после чего вы произносите благодарственную речь папе и маме, а все окружающие громко аплодируют. Глядишь, что-то и получите. Если упорно о чем-то думать, оно непременно произойдет.

— А вы мечтаете об "Оскаре"?

— Я шутил, конечно, хотя в каждой шутке есть доля правды. Надо заниматься своим делом, а там видно будет. Важен ведь не результат, а процесс.

— Ваши желания исполнялись?

— Конечно! Хотел, например, сыграть в настоящем кино с серьезным драматургическим материалом и хорошим режиссером, и пожалуйста — у Бортко в "Идиоте" сыграл Птицына. Честно говоря, я так до конца и не верил, что из Достоевского можно сделать сериал. Но получилось! И это, конечно, заслуга Владимира Владимировича Бортко. Он сумел пересказать материал таким языком, что он стал понятен нам, современным. Казалось, "Идиот" — устаревшая история, а оказалось, что там есть и интрига, и юмор, и параллели с сегодняшним днем.

— А в свой новый проект — фильм о Сталине — Бортко вас не зовет?

— Мы с ним перекинулись буквально двумя словами. "Возьмите меня на роль молодого Берии", — попросил я. Он задумался. Конечно, все будет зависеть еще и от того, сколько лет Берии будет в финале картины. Если его возраст перевалит за 60, то до такого состояния гримерам довести меня будет трудно. Но можно.

— Вам не страшно будет играть человека, олицетворяющего зло?

— Во-первых, персонаж интересен только тогда, когда многогранен. Это только в комиксах один жуткий злодей, а другой — исключительно хороший. Мне было бы интересно показать Берию личностью многогранной, со своей внутренней проблемой. А во-вторых, крючкотворов, проныр и жучил играть и легче, и интереснее — характер ярче вырисовывается, чем, скажем, у голубых героев. В хорошем смысле этого слова. Как-то на съемках я заметил, что мрачное, закрытое выражение лица сегодня дается мне легче, чем открытая улыбка.

— Дают о себе знать многочисленные роли бандитов?

— Да нет, скорее мои личные проблемы. Открытый, ничем не замутненный взгляд мне уже сложно сыграть, а чтобы искренне улыбнуться, приходится напрягаться. На съемках "Европейского конвоя" увидел на мониторе только что отснятый материал и подумал: "Эх, супермен, а улыбочка-то у тебя кривовата!". Так что буду работать над улыбкой, положительных героев без нее не сыграть.

15.06.2006 13-11