Любавичского ребе любят свои и не любят чужие

Макс Вичер NRS

Здесь паломники – всегда. А в отдельные дни года, окружающие даты 18 апреля и 12 июня, особенно многолюдно. Количество приезжающих возрастает и во время еврейских праздников, например на Рош а-Шана.

Место это – нью-йоркское кладбище Монтефиори, а точнее – могила лидера любавичского движения иудаизма ребе Менахема Менделя Шнеерсона и примыкающая к нему синагога "Оэл Хабад Любавич". Упомянутые даты – дни его рождения и смерти.

В этом году в июне в связи с 10-й годовщиной смерти великого ребе (а многие в любавичском движении считают его самим мессией) здесь побывало 25 тыс. человек. Можно себе представить количество автобусов и машин, на которых они прибывали в эти кварталы абсолютно черной общины, число трейлеров, которые доставляли им пищу и питье...

Стоит ли удивляться, что паломничество к памятному месту вызывает, как свидетельствует осторожный (подчеркиваю) журналист "Ньюсдэй", недовольство и пока еще тихий ропот у местного черного населения. Журналист приводит высказывания местных жителей и местных лидеров, которые говорят, что ничего против евреев, ни Боже мой, не имеют, но все-таки... Все-таки было бы лучше, если бы их оставили в покое. Многим не нравится не только описанное столпотворение машин и людей, но еще и появление в этом районе в такие дни неслыханного количества полицейских. Даже проживающий в окрестностях кладбища епископ Мэтью Джонсон позволил себе сказать: "Похоже, что все нью-йоркские полицейские собираются здесь, когда это происходит".

Усиленные наряды полиции, естественно, не получают от местных общинных органов платы ни за основное время, ни за сверхурочное. Но и гости, имеющие на месте постоянного представителя – ребе Аббу Ревсона, также не платят. Полиция же относится к этим дежурствам с исключительной серьезностью, помятуя о трагических событиях в районе Краун-Хайтс 1991 года, начавшихся после того, как один из автомобилей эскорта ребе Шнеерсона задавил насмерть ребенка.

Кладбище Монтефиори, открытое в 1908 году в Камбрия-Хайтс, что на границе Бруклина и Квинса, – еврейское. Когда-то тут были сельхозугодья, примыкавшие к еврейским кварталам красивым, с широкими улицами, застроенными каменными домами в стиле Тюдор. До сих пор на косяках дверей этих домов там сохранились следы от прибитых некогда мезуз...

Демография многих городских районов Нью-Йорка стала меняться после II Мировой войны. Этот процесс происходил как в ряде районов Бронкса, так и в бруклинских: вдоль Флатбуша, в элегантных кварталах между этой улицей и Кони-Айленд, в Канарси... Сначала представители другой общины покупали у евреев одни-два дома, а потом в этих местах начиналось что-то вроде цепной реакции – продавались дом за домом. За первые проданные дома брали хорошие цены, последние отдавались за бесценок...

Что ж, можно перевезти семьи в новые места, построить новые синагоги, открыть новые ешивы, вот только могилы с собой не возьмешь. В результате вокруг еврейских кладбищ, находящихся в местах проживания других общин, стали создаваться довольно серьезные проблемы. Особенно если на этих кладбищах покоятся крупные духовные религиозные лидеры. Это понимают нынешние лидеры Любавичской общины, и они принимают кое-какие меры. Неподалеку от кладбища Монтефиоре, где находится мазволей Шнеерсона, они купили несколько домов, и в "некритические дни" там могут размещаться паломники, а на приусадебных участках – их автобусы. Там же построены две ритуальные миквы...

Будет ли расширяться в этом месте "еврейское присутствие"? По-видимому, нет. Как утверждает один из лидеров местной общины Салли Мартино-Фишер, непохоже, чтобы кто-то из приезжающих на могилу ребе Менахема Менделя Шнеерсона собирался здесь поселиться; не возникало и планов создания здесь ешивы. "В общем, – мягко заключает она, – память о ребе свежа и никогда не угаснет. Но не думаю, что поток паломников со временем будет возрастать".

20.10.2004 10-14