Безумный Макс и Страсти по Христу
Яшико Сагамори mignews.com
Позвольте начать издалека. Во время моего первого посещения Израиля в мемориальном музее "Яд-Вашем" я наблюдал за большой группой немецких туристов, которые методично делали фотографии, снимая экспозиции, где представлены документальные свидетельства деяний их отцов и дедов. Они снимали серьезно, сосредоточенно, как это могут делать только немцы, даже находящиеся на отдыхе. При этом их лица не выражали ничего, кроме большой концентрации на том, что делали руки.
Тогда я попробовал представить, чтобы я сам чувствовал в "Яд-Вашеме", будь я самым что ни на есть немцем – и… не смог. Потом я попробовал ответить для себя на такой вопрос – будь я немцем, смог бы я вообще приехать сюда – и опять из этого ничего не получилось. Думаю, что нелегко еврею представить себя немцем, и наоборот тоже нелегко. Но они были там, переходя от одной экспозиции к другой, они не выглядели виноватыми, по-деловому снимая фотографию за фотографией. Я представил, что же они будут делать с этими снимками: "Это Ганс плавает в Мертвом море, как кусок ветчины. А это дедушка Фриц перед расстрелом еврейки с ребенком на руках".
В отличие от немцев мне не нужно напоминать о Холокосте, поэтому я не ходил в кино смотреть "Список Шиндлера" и "Пианиста". Не собирался я и на "Страсти Христовы", хотя по совсем другой причине. Мел Гибсон сделал несколько прекрасных развлекательных картин и в еще больших снялся в роли главного героя. Однако, с моей точки зрения, ни одна из них не отличалась глубиной. Глубина вообще не его конек; его версия "Гамлета", например, - не более чем занимательный сюжет с декламацией шекспировского текста. Еще больше скептицизма добавили слова преподобного Стефана Сороки, Метрополита Украинской католической церкви в США и архиепископа филадельфийской патриархии. В своем обзоре "Страстей Христовых" он писал:
"Если вы хотите более двух часов смотреть на жестокость, пытки и море крови с небольшими вставками, объясняющими, кто же такой Иисус, то вы можете потратить свое время и деньги на просмотр этого фильма… Он ничего не дает для того, чтобы помочь зрителю узнать и оценить человеческую и божественную суть Христа".
Нет нужды гадать, хотел ли автор этим фильмом уязвить евреев. 2.000-летний опыт научил нас: нет причин задаваться этим вопросом, ответ очевиден – "Да". А тем временем христиане всего мира, блаженно не обращающие внимания на заботы евреев, нетерпеливо ждут того дня, когда они смогут увидеть окровавленные подробности последних часов из жизни еврея, которому они поклоняются: увидеть Евангелие от Мела.
Это безразличие к одним страницам иудее-христианской цивилизации и чрезмерно пристальное внимание к другим заставляет меня думать, что если бы наша цивилизация была простым брачным союзом, он был бы чертовски несчастливым альянсом. Почему? Брак не может быть счастливым, если вам наплевать на чувства своего партнера. Вы имеете представление о том, что христиане чувствуют по отношению к евреям? Я знаю, что нет, даже несмотря на то, что некоторые из моих ближайших друзей христиане. Незначительный инцидент неожиданно помог раскрыть эту тайну.
А случилось вот что. Один из друзей переслал мне комментарий преподобного Сороки по поводу фильма Мела Гибсона. Я нашел его интересным, и немедленно направил его в адрес ряда моих подписчиков, среди которых то же есть христиане. И вот один из них в ответном послании написал, что он никогда не верил в то, что в гибели Христа виновны евреи и даже указал ссылку в тексте "Нового Завета", подкрепляющую его позицию. Тем не менее, он с нетерпением ждал выхода фильма на экраны. И тогда он упомянул о той части вины, которую я, по его мнению, возможно, не ощущаю.
Меня не легко заставить ощущать вину, что является одной из многих причин, делающим из меня чертовски неортодоксального еврея. Даже собственной матери с трудом удавалось добиться от меня подобного чувства. И уж тем более мне и в голову не приходило, что кто-то может ожидать от меня чувства вины за ужасную судьбу Иисуса Христа. Вот почему я не сразу понял замечание моего читателя, и просто проигнорировал его.
А спустя несколько дней без какой-то видимой причины я вдруг вспомнил одного западного немца-иммигранта, с которым я встретился в США. Тогда было еще две Германии. Из любопытства я спросил, что заставило его покинуть такую уютную и процветающую страну. Он пожаловался на то, что его угнетает чувство коллективной вины за злодеяния, совершенные в годы войны. По его словам, это чувство так захлестнуло страну, что превратило его собственную жизнь в постоянную душевную пытку. Тогда я подумал, что, возможно, эта "пытка" дает надежду на то, что немцы никогда больше не начнут войну. Но ему я этого не сказал, а только спросил, сколько лет ему было, когда закончилась Вторая мировая война. "Пять лет", - ответил он. Я не поверил, что можно чувствовать вину за то, к чему ты лично не причастен и на что не мог так или иначе повлиять.
Вначале я не понимал, почему определенные воспоминания всплывают в какие-то определенные моменты, но, в конце концов, до меня дошло: мой читатель подразумевал то же, что я сказал тому немецкому иммигранту. Родившись много веков спустя после распятия Иисуса Христа, я не мог нести персональную ответственность за страшное преступление моего народа, совершенное 2.000 лет тому назад. По идее, я должен был испытать чувство огромного облегчения, но этого не произошло. Вместо этого я вдруг понял, что в глазах христиан евреи выглядят точно так же, как в моих глазах выглядели те немецкие туристы в "Яд Вашеме", и я ужаснулся.
Большинство христиан – не антисемиты. Они относятся к нам без ненависти. Они нас не притесняют, не обвиняют, но ждут от нас чувства вины. И если мы лишены этого чувства, то где гарантия, что мы при новом удобном случае не убьем еще одного бога?
То, что я сейчас сказал, возможно, заставит некоторых ощутить дискомфорт. А то, что я собираюсь сказать дальше, вероятно, их вообще разозлит. Тем не менее, я рискну предложить свою версию исторической перспективы и чувства вины.
Во-первых, нет никакого достоверного исторического свидетельства того, что Иисус Христос вообще когда-то существовал. Или кто-то другой в том же роде. Ни один из современных ему историков этого имени не упоминает. Во всех трудах Иосифа Флавия есть только одно предложение, упоминающее слух о приходе мессии. Нашим первоисточником, содержащим информацию о Христе является "Евангелие", написанное спустя десятилетия после вероятной смерти Иисуса (самое раннее – "Евангелие" от Матвея – 70 год н.э.), трудно представить, чтобы эти повествования основывались на сколь-нибудь достоверном свидетельстве. Если бы таковые были, о них непременно упомянули бы, но чего нет, того нет.
Так называемая "Туринская плащаница", в которую якобы обернули Христа перед положение во гроб, датируется 1.200 годом новой эры, ясно, что и она не может служить историческим доказательством существования Христа.
В прошлом году в Израиле археологи нашли очень древнюю урну с прахом, на которой было начертано: "Яков, брат Иисуса". Если смогут доказать, что Яков, чьи кости покоятся в урне, был братом именно того самого Иисуса Христа, а не любого другого еврея, носившего то же имя, тогда это будет первым научным подтверждением его реального существования. Безусловно, тут же вновь возникнет вопрос о девственности Марии. Но пока таких доказательств нет. Дева Мария по-прежнему дева.
Я поддерживаю право христиан на веру, наряду с Тертуллианом, который уверял: верно, потому что невозможно. Его слова обычно неверно цитируют как credo quia absurdum est - "верю, потому что это абсурдно". Однако моя жизнь и жизни 14 миллионов евреев были бы намного спокойнее, если бы наши друзья-христиане придерживались бы другого принципа: "невиновен, пока вина не доказана", и не только в те случаях, когда О. Дж. Симпсона судят за двойное убийство, но и тогда, когда это касается коллективной вины за распятие вашего Бога. Потому что независимо от того, что следствие считает отсутствие тела демонстрацией божественной природы нашей предполагаемой жертвы, любое беспристрастное жюри согласилось бы с защитой – сомнительным представляется факт совершения преступления, не говоря уже о самом существовании жертвы.
Это весьма разумное сомнение не остановило христиан о того, чтобы пытать нас 2.000 лет кряду, и, в отличие от преступления, за которое нас казнят ежедневно, преступления, совершаемые против нас, являются фактом историческим. Возможно, самый продолжительный во времени исторический факт. Задумайтесь над этим: на протяжении двух тысяч лет антисемитизм всегда был неотъемлемой частью жизни любого еврея. Христиане преследовали евреев на протяжении 19 столетий еще до Холокоста. Затем пришел Холакост. Немцы проиграли и все пришло "в норму": оскверненные то здесь то там еврейские кладбища, избиение на улицах раввинов или учащихся йешив – какая, право, безделица. Безусловно, подобные вещи происходят, главным образом, в Европе. В этой стране (речь идет о США – прим.ред.) мы, как правило, сталкиваемся с антисемитскими манифестациями в студенческих городках. Но если вы хотите поговорить о коллективной вине, неужели вы, действительно, считаете, что это исключительная прерогатива евреев? Не думаете ли вы, что для вашей коллективной психики здоровее будет задуматься над подобными вещами? Или спросить себя, как так случилось, что евреи, обычно столь прилежные в учебе, в ответ так и не научились ненавидеть? Не являемся ли мы в некоторых вопросам гораздо более христианами, чем сами христиане?
Возвращаясь к немцам в мемориале "Яд Вашем". Подумайте, что вы чувствуете по отношению к немцам каждый раз, когда вы смотрите фильмы о Второй мировой войне. А теперь спросите себя вновь, может ли фильм Гибсона обидеть евреев.
Я не призываю бойкотировать этот фильм: я не столь наивен. Вместо этого я предлагаю вот что: глядя на страдания Христа, представьте на месте актера вашего друга-еврея (если у вас, конечно, есть друзья-евреи). Представьте, что он или она залиты не кетчупом, а своей собственной кровью. И если вам это удастся, умножьте свои ощущения на 250.000. Именно столько евреев римляне действительно распяли в те времена, когда согласно легенде, евреи убили Христа.
А теперь наслаждайтесь фильмом.
10.03.2004 13-57
|