Еврейская сюита Дмитрия Цвибеля

Республика Карелия

В течение сорока лет до 2003 года он был пианистом-концертмейстером в Музыкальном театре Республики Карелия. С 1996 года его жизнь круто изменилась – Дмитрий Цвибель стал председателем Петрозаводской еврейской религиозной общины.

Дмитрий Цвибель – заместитель председателя Союза театральных деятелей, музыкант и композитор. В течение последних 12 лет он председатель Петрозаводской еврейской религиозной общины, издатель газеты «Общинный вестник» и руководитель Информационного центра по Холокосту, антисемитизму и ксенофобии «ИЦХАК».

Интервью с Дмитрием Григорьевичем открывает в «Персоне» новый цикл бесед с уважаемыми людьми, возглавляющими различные конфессиональные движения в Петрозаводске.

Понедельник начинается в субботу
— Дмитрий Григорьевич, позвонил вам в субботу, но телефон молчал, и только спустя некоторое время я сообразил, что беспокоить правоверного еврея в субботу — дело безнадежное.

— Действительно, я соблюдаю Шабат: посвящаю субботу чтению Торы.

— А ее основные заповеди…

— В иудаизме 631 заповедь. И все основные.

— Чего нельзя делать в субботу?

— Допустим, если надо кого-то из близких отвезти в больницу, моя религия это разрешает — ради спасения жизни я могу сесть за руль. Но, доехав до места, не имею права снова завести машину, чтобы вернуться домой.

— Простите, нонсенс какой-то.

— Да, но существует в данном случае облегченный американский вариант. Кстати, вот вам реальный факт: когда готовили к отправке в космос одного американского астронавта, иудея по вероисповеданию, то долго решали, когда ему проводить субботу, это ведь не на земле – от заката до восхода. Там, в космосе, этих восходов и закатов за одни сутки не счесть. А вообще-то вот на таких несуразностях, с точки зрения незнакомых с иудаизмом людей, оттачивался веками изворотливый еврейский ум.

— Хотя еврей вы, по-моему, только наполовину.

— Да, мама моя, Тамара Сергеевна — ей сейчас 90 лет, — архангелородка, русская, хотя нынче живет с моим братом в Израиле. Кстати, именно она научила меня готовить исконно еврейское блюдо – фаршированную рыбу.

— А папа?

— Мой отец родился в Бобруйске в большой еврейской семье, его звали Мардух-Гершл, но позже записали Григорием. Родным языком папы был идиш. В детстве папа пел в синагоге. В 1914 году община собрала деньги, и папа поступил в местную гимназию. Во время первой мировой войны семью разметало по свету: сестры его уехали в Америку, а он с родителями перебрался в Киев. Через два года после смерти в одночасье родителей папа оказался в детском доме, где его разыскали сестры: было решено «нашего Гришу» никуда не отдавать, папа остался в России и никогда больше не видел сестер. У папы рано обнаружился музыкальный слух. В 1924 году он как способный ученик получил Ленинскую стипендию и поступил в Музыкальный техникум. Однако советское воспитание не отбило у него памяти о еврейских корнях. С детства он знакомил меня с еврейской литературой, рассказывал о традициях, привил огромное уважение к еврейской культуре. Между прочим, в свое время я даже хотел записать себя евреем в «пятой графе», но мне не дали это сделать в паспортном столе.



Ну ты даешь, Шарапов
— Зато за вас это сделали другие…

— После окончания Петрозаводского музыкального училища я со своими друзьями Аликом и Лялей Хумеками поехал в Питер поступать в Ленинградскую государственную консерваторию. Мы с Сашкой сдали специальность на «четверки» с плюсом, нам сказали, что мы уже, считай, приняты. На нашу беду, одна девица, закончившая училище с красным дипломом, получила «двойку», и ее мамаша громогласно заявила на всю консерваторию, что вместо ее дочери берут всяких жидов. Тогдашний ректор струхнул и назначил девице переэкзаменовку. И снова «неуд». Но тут, к его облегчению, из Карельского обкома комсомола за подписью тогдашнего первого секретаря Виктора Шарапова пришло письмо, в котором черным по белому было написано, что таким, как Цвибель и Хумек, не место в рядах столь славного заведения. Правда, мы не были комсомольцами. Хотя в чем-то Шарапов не погрешил против истины – мы не были ими демонстративно.

— То есть вас не приняли не как еврея?

— Это читалось между строк. Хотя должен сказать, что каких-то проявлений антисемитизма по отношению к себе я не ощущал. Через какой-то месяц после неудачной питерской эпопеи тогдашний директор Музыкального и Русского драматического театра Сергей Звездин взял меня на работу концертмейстером, в должности коего я и прослужил там сорок лет.

— Почему ушли оттуда?

— Стало вдруг неинтересно. Тот театр, которому я отдавал сердце, перестал существовать.

— Мало кто знает, но вы из концертмейстера могли стать дирижером.

— Я дирижировал оркестром во время четырех генеральных репетиций легендарного балета Гельмера Синисало «Сампо». Концертмейстер, как правило, на репетициях всегда должен сидеть с дирижером: подсказывает ему темп. Я, как обычно, пришел с нотами. Вдруг подходит ко мне балетмейстер Игорь Смирнов и говорит, что Лео Балло, главный дирижер театра, заболел, и он просит меня встать за пульт, чтобы телевидение смогло запечатлеть репетицию на пленку. Ну, я помахал перед оркестром руками, а Синисало со Смирновым стали настаивать, чтобы я дирижировал и на премьере. Я отказался — и так разговоры по театру пошли.

— Это правда, что Синисало видел в вас продолжателя своего дела?

— Он хорошо знал мои камерные произведения для фортепиано и вокала. Наверное, что-то во мне разглядел. А я когда увидел, что у него на большом столе нарисована клавиатура (чтобы не мешать соседям, он сочинял музыку не за инструментом, да и вообще он музыку слышал, ему не нужен был рояль), то и впрямь почувствовал себя его восприемником: я в детстве тоже «играл» на столе. Правда, по вполне прозаической причине – хотя папа трудился на шести работах, у нас в доме не было пианино.



Цвибель — тебе хана!
— В 1991 году музыковед Леонид Бутир организовал в Петрозаводске общество еврейской культуры «Шалом»…

— Да, мы шли к созданию общины долгих семь лет. На сегодняшний день в Петрозаводске работает Еврейский общинный центр, где проходят религиозные службы, действуют воскресная школа, благотворительный фонд «Хэсэд Ашамим». Кроме того, мы издаем газету «Общинный вестник», в которой публикуем познавательные материалы о еврейской культуре и жизни общины, знакомим читателей с историей и современностью Израиля, интересными людьми, делимся рецептами национальной кухни. Самым серьезным достижением общины я считаю проведение на постоянной основе межконфессиональных «круглых столов», на которых встречаются представители различных религиозных общин и движений Петрозаводска и других стран — христиане, иудеи, мусульмане.
Знаете, я по культуре совершенно русский человек. Но когда оказался в Иерусалиме у Стены Плача, впервые по-настоящему ощутил себя евреем, нормальным евреем. Конечно, полноценной жизнью еврей может жить только в Израиле, но, согласно Торе, еврей должен жить там, где он приносит больше пользы своим соплеменникам.

— Много ли у нас в Петрозаводске евреев?

— Это как считать: по маме или отцу.

— Но, если я правильно помню, то еврейство всегда считалось по матери…

— Это стало так считаться, когда евреи стали ассимилироваться. Но род – всегда от отца. Вспомнил вдруг куплетик из одной оперетки: «Кто был отец, сказать порою трудно. Кто будет мама, видно за версту».

— И все же: «И родил Ной Сима, Хама и Иафета…».

— Вот я и говорю. Но могу сказать – достаточно много. Хотя некоторые не хотят афишировать свою национальность до сих пор – прежний страх достаточно силен. Я помню, когда подожгли подвал во флигеле Национального музея, где находилось общество еврейской культуры «Шалом»: на стене, окруженная изображениями свастики, белела надпись: «Цвибель – тебе хана!». Мне тогда сразу же позвонили и спросили, чем помочь. Правда, позвонили из консульства США в Петербурге…

— В свое время мы вместе с вами в республиканских СМИ протестовали против изображения фашистской символики на еврейском кладбище в Петрозаводске. Увы, виновных так и не нашли. И, похоже, что не очень-то и искали.

— Мне пришлось тогда встречаться со многими людьми, в том числе и с тогдашним прокурором Парфенчиковым. И, знаете, после этого оскорбительных надписей на могильных памятниках стало значительно меньше.

— Мне представляется важным, что вы являетесь членом общественного совета при МВД Карелии, выступаете с лекциями по межконфессиональным вопросам.

— Я придерживаюсь того же мнения.

— Музыку совсем оставили?

— Зато написал большую музыковедческую работу «Еврейская доминанта в творчестве Шостаковича».



О музыкантах, женщинах и кошерной еде
— Кстати, о музыкантах в ваших священных книгах что-нибудь говорится?

— Например, что касается исполнения супругами интимных отношений. Все зависит от профессии. Так вот, музыкант должен исполнять супружеский долг каждый день. Кстати, в ктубе, в еврейском брачном контракте, нет ни слова о том, что женщина должна доставлять удовольствие мужчине, все как раз наоборот.

— То-то в Шабат, когда читают Тору, женщинам запрещено присутствовать. Зато обязательно должно быть десять мужчин.

— Женщины так прекрасны, что будут отвлекать мужчин от молитвы.

— Читал, что когда-то у евреев было разрешено многоженство, вспомним хотя бы царя Соломона.

— Тысячу лет назад раввины приняли решение на его запрет. Несколько лет назад срок его истек. Может, кое-кто и воспрял духом, но современные раввины продлили мораторий на полигамию еще на тысячелетие.

— А вы?

— Люблю присутствие красивых женщин.

— Женщины женщинами, но надо бы вспомнить и о еде. Вы употребляете только кошерную?

— Да, то есть, с точки зрения религии, ритуально чистую. Чтобы в мясе не было крови, чтобы рыба была с жабрами, чешуей и плавниками, чтобы сыр был сделан не на основе сычуга, фрукты – только те, которые появляются на пятый год после посадки деревьев. И еще после мяса нельзя пить молоко в течение восьми часов. Зато – сам удивляюсь почему – после молока мясное можно есть через полчаса. Правда, обязательно надо сполоснуть рот.

— И сразу станешь правоверным евреем…

— Для этого вам потребуется пройти гиюр – переход в еврейство. Это сложная длительная процедура. Придется жить в правоверной семье, учить законы, а потом предстать перед судом раввината, который и вводит тебя в еврейство. Евреем может стать любой – русский, китаец, эфиоп. Но выйти из еврея нельзя. Поэтому по еврейскому закону из трех заповедей, которые нельзя нарушить ради спасения жизни, одна из главных – смена религии. Бог сделал евреев избранным народом. Но не потому, что он лучший. Просто — согласно договору с ним — через евреев идет в мир слово Божье.

21.01.2013 10-04