Матисьягу: «Делаю, что хочу»

Jewish.ru

Матисьягу когда-то шокировал мир, выйдя на сцену в традиционном хасидском одеянии. А еще в детстве он употреблял наркотики и до сих пор об этом не жалеет. А полтора года назад он сбрил бороду и перестал носить кипу. В чем причина таких резких изменений в жизни американского музыканта? Jewish.ru удалось узнать об этом накануне его концерта в Москве.

— Почему вы не живете в Израиле? Вроде бы все, что вы делаете и чувствуете, очень иудео-направленное.

— Откровенно говоря, я с огромным удовольствием переехал бы в Израиль. Но сделать это непросто. Я очень много путешествую. И большая часть моих концертов проходит в Америке. Кроме того, моя семья, родственники — все живут здесь, в Штатах. Так что переезд — это не такое уж простое дело для меня. Но я надеюсь, что однажды — и, может быть, очень скоро — я перееду в Израиль. Мне очень там нравится. Я люблю Израиль.

— Вы очень популярны в Америке, вас хорошо знают и здесь, в России. Вы приезжаете сюда уже в третий раз. Российская публика чем-то отличается?

— Конечно, аудитория везде разная. Но я не пытаюсь искать эти отличия. Когда я несколько лет назад в свой день рождения давал концерт в Москве, меня замечательно принимали. Был настоящий праздник!

— Вас не удивляет, что музыка очень еврейского музыканта, наполненная идеями иудаизма, так популярна в мире?

— Совершенно не удивляет. Боб Марли был растаманом из очень маленькой деревни на Ямайке. И при этом он — самый знаменитый исполнитель всех времен. Музыка стирает границы между нациями, религиями, порой даже временами. Музыка принадлежит всему человечеству. Она про сердце, эмоции и душу.

— В ваших текстах очень много отсылов к иудаизму. Далеко не всем это может понравиться.

— Но отсылов к иудаизму огромное количество повсюду — в самых разных вещах в мире. Отсылы к иудаизму можно обнаружить в христианстве, исламе, в философии раста. Даже в буддизме и индуизме есть связи с иудаизмом. Влияние иудаизма заметно в самых разных произведениях искусства, в музыке, в религии, в философии. Экзистенциализм многое взял из иудаизма. Иудаизм повлиял на самые разные вещи в этом мире. И мне кажется, что многие люди это понимают.

— То есть иудаизм — основа философии и религии?

— Не думаю, что основа для всех направлений философии или религиозных течений. Но что для очень многих — это да.

— В детстве вы не были религиозным или хотя бы просто послушным ребенком. Даже побывали в лагере для трудных подростков, употребляли наркотики. Такой вот подростковый бунт необходим ребенку для его становления?

— Мне сложно думать об этом в терминах «необходимо или не необходимо». Моя жизнь сложилась так, как сложилась. Да, я был непростым парнем. Но каждый делает в жизни то, что делает. Тот период по-прежнему очень важен для меня. У меня были причины принимать наркотики. И я их принимал. И они очень много дали мне как музыканту, расширили мое сознание. Моя музыка родом из тех миров, которые мне открылись, когда я употреблял наркотики.

— А как вы отреагируете, если узнаете, что ваши дети принимают наркотики?

— Мне не кажется, что эта проблема обязательно возникнет. Кроме того, я вообще не считаю, что это обязательно проблема. Ведь тут вопрос в том, как и для чего человек принимает наркотики. Есть люди, которые их используют, как хорошие книги или фильмы. Мне кажется, наркотики для некоторых людей могут стать учителями.

— Учителями?

— К примеру, когда человек принимает наркотик, он получает какой-то яркий, экстремальный опыт, расширяет сознание. Этот опыт дает возможность лучше познать себя. Некоторые люди принимают наркотики, когда хотят уйти от реальности. Но часто люди просто чувствуют, что они застряли в своей жизни, в ее восприятии, они движутся по жизни, как во сне. А наркотики могут встряхнуть человека, разбудить его, проникнуть в его сознание и расширить горизонты. И человек понимает, что есть что-то внутри него или в этой жизни, что имеет иной смысл, иное качество. К примеру, психоделики изрядно очищают сознание. Многие психоаналитики принимали «экстази» или ЛСД вместе со своими пациентами. Это как будто открывало сознание, раскрепощало, открывало новые горизонты. И этих горизонтов может быть много. Это очень важная вещь — видеть разные горизонты. Есть очень много разных способов проживания жизни, разные пути восприятия происходящих в мире событий. Нет дерева, которое бы два разных человека видели одинаково. Вот, что делают наркотики, — дают альтернативную точку зрения, которая иногда может быть катастрофической для человека. Но порой это действительно помогает увидеть то, чего человек не видит.

— Звучит, как реклама наркотиков.

— Вы спросили — я объяснил.

— О вас часто говорят как о музыканте, который соединяет в своих композициях самые разные музыкальные стили. А какие стили вы точно не будете использовать?

— Я понятия не имею, чего я никогда не буду делать. Зарекаться бессмысленно. Но я знаю, чего не готов делать сегодня. Сегодня на концерте я не собираюсь играть кантри. Это точно!

— А вы слушаете музыку тех направлений, которые сами не используете?

— Я вообще не воспринимаю музыку через стили. Я ее слышу только как музыку. Когда я слышу хорошую музыку, мне неважно, к какому направлению она принадлежит.

— А современная музыка, которую играют на дискотеках, вам близка?

— Там есть очень интересные композиции. Я вообще не склонен делать общие заявления вроде: «наркотики — это зло» или «музыка такого-то направления плохая». Я могу пойти на дискотеку и услышать там десять отвратных композиций. Но одна вполне может оказаться совершенно замечательной.

— Вы ходите на дискотеки?

— Честно говоря, нет. Раньше иногда ходил.

— Трудно быть в одно и то же время религиозным человеком и музыкантом?

— Смотря, что вы имеете в виду под религиозным человеком.

— Наверное, это человек, придерживающийся определенных правил, которых сложно придерживаться рок-музыканту.

— Возможно, в этих терминах я не религиозный человек. Жизнь полна самых разных событий, впечатлений, восприятий. И это совершенно не значит, что все религиозные люди должны жить одинаково. Или все музыканты должны жить по одному сценарию. Музыка связывает разные вещи. Для меня делать музыку означает, с одной стороны, что-то очень возвышенное, от Б-га. Но это не значит, что музыканту не нужно расслабляться и проводить время с удовольствием. Одно другому не противоречит.

— В ваших текстах много религиозного. Вы пытаетесь таким образом донести какие-то идеи до аудитории, объяснить что-то слушателям?

— Я музыкант. Я не произношу пропагандистские речи, не читаю лекции. Музыка говорит сама за себя. Мне кажется, что сила музыки гораздо больше, чем то, что я могу просто сказать.

— Сегодня в мире снова финансовый кризис, как и перед Второй мировой, которая для нашего народа обернулась Холокостом. Как вы думаете, возможно ли сейчас возвращение фашизма?

— Да, к сожалению, полагаю, что вполне возможно. Более того, я считаю, что фашизм никуда не уходил. Он приобрел менее массовый характер. Но оставался всегда.

— Вы всегда выглядели эпатажно по-еврейски: пейсы, кипа, борода. Хасид, который развлекал массовую аудиторию, не мог не раздражать. Вы чувствовали это раздражение?

— Я понимаю, что оно было, конечно. Но что я могу с этим поделать? Начать прятаться, перестать выступать?

— Но сейчас вы уже не выглядите так по-еврейски, как раньше...

— Это не имеет отношения ни к фашизму, ни к отношению некоторых людей к евреям в целом. Я просто больше не выгляжу, как хасид. Но евреи и раньше не прятались. К примеру, в России хасиды, несмотря на преследования коммунистов, всегда оставались верны своей традиции и своему облику. В истории еврейского народа всегда оставались люди, которые преследовали евреев за их приверженность традиции. Но евреи всегда оставались себе верны, поэтому и выжили, и сохранили свой народ.

— А почему произошла такая резкая смена имиджа?

— Это не имеет отношения к преследованиям, конечно. Это исключительно внутренняя история о том, как я стал воспринимать иудаизм и религию. Я больше не чувствовал необходимости носить бороду и ермолку.

— Это еще один бунт? Попытка сломать правила?

— Я вообще не рассматриваю жизнь в категориях «должен». «Религиозный человек должен носить бороду и ермолку» — это для меня не правило. Я живу так, как чувствую, что ощущаю правильным. Если я хотел носить ермолку, я ее носил. Сейчас не хочу — не ношу. Я не из тех, кто делает что-то потому, что так предписано. Я просто делаю то, что хочу делать.

— Ваше имя (в переводе — Дар Б-жий) как-то повлияло на вас? На выбор профессии, направление движения?

— Мне кажется, имя каждого человека связано с его душой. Если вы изучите повнимательнее ваше имя, оно тоже окажется очень значимым для вас. Так что — да. И я в этом не уникален.

14.03.2013 09-30