Еврейское счастье Пэрл Каушанской

Мы здесь

"Меня спросили, чем для меня является идиш. Никогда над этим не задумывалась. Разве задумывается человек над тем, чем для него является жизнь, для чего ему нужны воздух, солнце, всё, что жизнью называется? С тех пор, как я себя помню, для меня этот язык был Вселенной. На этом языке меня любили родители, родные и близкие, учителя и ученики школы, которую я успела закончить".

Так начала одно из своих выступлений Пэрэлэ Каушанская. А таких выступлений у неё множество. И не только в Беэр-Шеве, где она живёт уже более двадцати лет, но и во многих других городах Израиля.

Да, местечко Любар, где она родилась и прожила счастливое детство, было пропитано этим языком. Даже немногие украинцы и русские, что жили в Любаре, тоже говорили на идиш. В школе, где Пэрл в 6 лет начала учиться и которую успела окончить, все предметы преподавали на мамэ-лошн. И хотя ей пророчили будущее математика, она увлекалась литературой и театром. В литературе её богом был Довид Бергельсон, а в театре - её мама Блюма Кантор, ведущая актриса местного любительского театра, которую и артисты-профессионалы, когда приезжали на гастроли в Любар, приглашали на главные роли в своих спектаклях. Иногда вместе с мамой участвовала в спектаклях и юная Пэрэлэ.

Счастливое детство оборвалось 22 июня 1941 года. 13 сентября немцы расстреляли и закопали в общей яме около четырёх тысяч евреев Любара, в том числе маму, отца, её младшую сестрёнку и всех её родных - от стариков до грудных младенцев.

А Пэрл спасла мама, заставив спрятаться на огороде в зарослях кукурузы. Утром, перебросив через плечо связку лука, эта девочка-блондинка, больше похожая на украинку, чем на еврейку, вышла из родного местечка и пошла в соседнее. А там уже было гетто - первое из семи гетто и концлагерь, через которые пролёг её трагический путь.

Когда сегодня Пэрл спрашивают, как она выжила в этом ужасе, она отвечает: "Мне помог Бог" и рассказывает старинную притчу.

Человек видит сон. Вся его земная дорога, вся его судьба предстаёт в том сне как путь, пролегающий вдоль бурного моря. И на песке вдоль моря - две цепочки следов: следы человека и следы Бога. И видит спящий, что в самые кромешные, самые горькие времена одна ниточка следов на песке пропадает. И спрашивает человек у Бога: "Господи, когда мне было так страшно, так одиноко - почему Ты оставил меня?" "Нет, - ответил Бог, - в эти минуты я нёс тебя на руках".

Так, убегая из одного гетто, где намечалась акция, в другое, где пока ещё было тихо, Пэрл оказалась в гетто Могилёва-Подольского - в седьмом по счёту. А шестое было в Жмеринке. Туда посторонних не пускали, но Пэрл выручила семья Каушанских, чья дочь успела эвакуироваться. Так Пэрл Кантор стала Полиной Каушанской.

Красная армия освободила узников гетто в Могилёве-Подольском весной 1944 года. Узники, с которыми сдружилась Пэрл, позвали ее с собой в Черновцы. На чулочной фабрике, где она стала работать, все удивлялись, глядя на всегда молчаливую и никогда не улыбающуюся девушку. А она вся была в прошлом. На допросе следователь спрашивал, наведя ей в лицо свет яркой лампы, как ей удалось остаться в живых.Что Пэрл могла ответить? Она до сих пор ищет ответ на этот вопрос.

Она написала великому еврейскому писателю Довиду Бергельсону о себе, веря, что если есть он, то есть и еврейский мир. Ответ пришёл немедленно. Не в письме. Приехали в Черновцы два еврейских поэта и сказали, что Довид Рафаилович велел ей немедленно ехать в Москву.

Она поехала. Еврейская атмосфера в Москве в то время, еврейская театральная студия, куда она поступила, опека Бергельсона и частые встречи с ним. Ему первому она рассказала обо всём, что пережила. И он сказал, что обо всём этом надо написать. И она не смогла ослушаться.

А ещё она вышла замуж. Её избранник, тоже студент, каким-то образом сумел отогреть её сердце. И в семье мужа её приняли тепло и сердечно.

Но на еврейской улице началась вторая Катастрофа. Убили Соломона Михоэлса, закрыли все еврейские театры страны, газету "Эйникайт" и издательство "Дер эмес". Курс Пэрл был последним выпуском училища и она получила диплом. Но что с ним делать? Попробовать в русском театре? Ни в Пензенском, ни в Амурском театрах творческого удовлетворения не получила. На чужом для неё языке это было невозможно. А борьба за юдн-райн в стране продолжалась. Разгром Еврейского антифашистского комитета, расстрел цвета еврейской литературы, в том числе великого Бергельсона, открытый государственный антисемитизм.

Были и семейные потери. Сначала на руках Пэрл скончался отец мужа, следом - мать, потом сестра мужа. Двое её сыновей росли в доме родителей, и Пэрл заменила им мать.

30 лет муж успешно проработал на телевидении. Режиссёром телевидения некоторое время успешно работала и она. Потом руководила кино- и фотолюбителями. Но не могла она жить без того, что называется "идишкайт". Она рвалась на Землю обетованную. И это случилось 12 марта 1992 года.

Она почувствовала, что возвращается в свою Вселенную - сразу же, как сошла с трапа самолёта. С тех пор нет ни одного дня, чтобы она не благодарила Бога за счастье, которым он её наградил за все муки, что она пережила. Сейчас Пэрл активно пропагандирует идиш - и устно, и в печати. Окружена уважением родных и друзей. Привезла она в Израиль и свой родной Любар. Каждый год в её доме 13 сентября встречаются любарчане, которым суждено было дожить до наших дней, и их потомки – дети и внуки.

Она - в своей стране, в своём доме. Но ад прошлого стучит в её сердце.

09.07.2013 11-54