Концерт с иголочки

"Коммерсантъ"

Хор Турецкого – это пять теноров (один из которых – дирижер Михаил Турецкий), два баритона, два баса и один тенор-альтино. В 1990 году музыканты, до этого певшие в мужском хоре синагоги, впервые выступили в светских филармонических залах Калининграда и Таллина. После этого музыканты сменили свой сугубо духовный репертуар на светский – и получили международную популярность. Их гастроли проходили в Англии, Израиле, Америке, Канаде, Франции, а руководитель хора Михаил Турецкий даже был награжден орденом Американской ассоциации музыкального искусства "Золотая корона канторов мира".


Первая из полномасштабных программ Хора Турецкого, подготовленная в 2004 году, называлась "Десять голосов, которые потрясли мир". В ней окончательно определилась репертуарная политика группы. Точнее, ее отсутствие: программы стали строиться по принципу "музыка всех времен и народов". Привезенная в Киев программа "Рожденные петь" также была разучена в 2004 году, во время подготовки хора к торжественному празднованию собственного пятнадцатилетия.


В этой программе имидж гораздо важнее и репертуара, и даже вокальных амплуа вокалистов и дирижера. Все десять участников хора одеты в идеально подогнанные черные костюмы, каждый из номеров или блоков программы Михаил Турецкий объявляет с показным пафосом, явно с оглядкой на немеркнущую славу Остапа Бендера. И дирижирует он не столько для стройности звучания ансамбля, сколько для укрепления образа.


Поют они действительно самую разную музыку, однако исключительно популярную и в достаточно незатейливых аранжировках. И то, что в первой же знаменитой арии из оперы "Турандот" Джакомо Пуччини верхние ноты солиста-тенора сдетонировали, для художественного результата не имело ни малейшего значения.


За "оперным" блоком последовала ностальгическая "В горнице моей светло", а затем – снова опера, спрессованная в попурри из Вагнера, Верди, Моцарта, Гуно и Бизе на закуску. Была здесь "Вечная любовь" на французском и зимняя "Увезу тебя я в тундру" Фрадкина–Пляцковского, прокомментированная господином Турецким со ссылкой на третий том трудов Карла Маркса ("любовь и голод правят миром"). Коронную аранжировку Хора Турецкого "Полет шмеля" представили пространным введением: "Римский-Корсаков. Петербургская школа XIX века", после чего дирижер, как правило, считал нужным указывать дату создания оригинала каждого следующего номера.


В "лучших песнях бывшего СССР" любые аналогии попросили считать случайностью, так как хор выступает "без спонсоров и вне политики". Образ Родины в песне "Широка страна моя родная" быстро снизошел до родинки ("Ах, эта родинка меня с ума свела"), а песенное упоминание Беловежской Пущи сразу же было сглажено "Червоной рутой" и бурными аплодисментами после "Чорнии очи, карии бровы".


На этом можно было бы и остановиться, если б не второе отделение, где все началось с поп-арий ("Нотр-Дам"), продолжилось канонической классикой ("Лакримоза" из "Реквиема" Моцарта) и разрешилось серией молитв: православной "Отче наш" в версии Николая Кедрова и еврейской Sim Sholom. После этого без помощи зала уже ничего не исполнялось, потому что Михаил Турецкий регулярно проводил разъяснительную работу: "Вместе – значит петь вместе", "Пойте – это входит в стоимость билета". После пения от публики потребовали уже и танцев – под "Мамбу #5", за что вознаградили ее "Синим туманом" и "Прощальной песней" Гладкова–Кима из "Обыкновенного чуда". До тех пор, пока хор не допел последнюю до конца, никто из зрителей не позволил себе сдвинуться с места.

29.03.2006 17-01